Еще один обычай древних хоббитов заслуживает упоминания.
Удивительный, надо сказать, обычай: через глиняные или деревянные трубки
они вдыхали дым тлеющих листьев травы, которую они называли трубочным
зельем или листом. Ореол чудес окружает происхождение этого странного
обычая или искусства, как предпочитают называть его хоббиты. Все, что
можно было узнать о нем, собрал Мериадок Брендизайк (позже хозяин
Бакленда), и поскольку этот обычай и табак из Южного Удела играют
определенную роль в последующем изложении, замечания Мериадока Брендизайка
в предисловии к его "Сказаниям о травах Удела" следует процитировать.
"Это единственное искусство, относительно которого мы можем точно
утверждать, что это наше изобретение, - заявляет он. - Неизвестно, когда
хоббиты впервые начали курить его; но во всех легендах и основных
преданиях о курении упоминается как об уже существующем обычае: в течении
веков народ Удела курил разные травы, иногда ароматные, иногда с разными
неприятными запахами. Но все предания сходятся на том, что Тобольд
Табачник из Длиннохвостья (называемого также Лонгботтом) в южном Уделе
впервые начал выращивать трубочное зелье в своем огороде в дни Изенгрима
Второго, примерно в 1070 году по летоисчислению Удела. Лучшие сорта табака
до сих пор выращиваются в этом районе, особенно такие как лист
Длиннохвостья, Старый Тоби и Южная Звезда.
В записях нет сведений о том, как старый Тоби вырастил это растение:
он никому об этом не говорил. Он многое знал о травах, но не был
путешественником. Говорят, в юные годы он часто бывал в Пригорье, хотя
несомненно, что дальше этого поселка он из Удела не уезжал. Вполне
вероятно, что он узнал об этом растении в Пригорье, где оно и сейчас
обильно прорастает на южных склонах холмов. Хоббиты из Пригорья
утверждают, что именно они были первыми курильщиками трубочного зелья. То
же самое, впрочем, они говорят обо всех других занятиях жителей Удела, а
самих населяющих Удел хоббитов называют "колонистами". Впрочем, я думаю,
что их утверждение относительно зелья правильно. И уж совершенно
естественно, что именно из Пригорья в последующие столетия курение
распространилось среди гномов, всадников, магов, которые все еще ходят
туда-сюда по древней дороге. Таким образом центром распространения
древнего искусства можно считать старую гостиницу "Гарцующий пони" в
Пригорье, которую с незапамятных времен содержала семья Наркиссов.
Мои собственные наблюдения во время многочисленных путешествий
убедили меня в том, что это растение не является исконным для нашей части
мира, а что оно пришло с юга, с низовий Андуина: Я полагаю, что туда оно
было привезено из-за моря людьми с заокраинного запада. Оно обильно
произрастает в Гондоре, но здесь оно богаче и больше, чем на севере, где
его никогда не находят в диком виде и где оно цветет только в защищенных
местах, таких как Длиннохвостье. Люди Гондора называют его душистый
гейленас и ценят исключительно за аромат его цветов. Отсюда его могли
привезти к нам за долгие столетия между приходом Элендила и нашими днями.
Но даже дунаданцы из Гондора признают, что хоббиты первыми поместили его в
трубки. Даже маги не делали этого до них. Хотя один из знакомых мне магов
владел этим искусством долгие века и превзошел его так же как и другие
искусства, которыми он занимался.

Удел делится на четыре четверти - области, расположенные на севере,
юге, западе и востоке (Северный Удел, Южный Удел, Восточный Удел, Западный
Удел). Каждая из областей в свою очередь делится на общины, носящие
названия старейших семей своих обитателей, хотя с течением времени
некоторые из этих фамилий сохранились только в названии общин. Впрочем
почти все Кроли до сих пор живут в Укролье, но это не является правилом
для большинства других семей, таких как Торбинсы или Булкинсы. Помимо
областей есть еще восточные и западные болота.
Ко времени начала рассказа Удел не управлялся никаким
"правительством". Семьи, по большей части, управлялись со своими делами
сами. Выращивание и приготовление пищи занимало почти все их время. В
других же отношениях они были, как правило, щедры и не жадны, всегда
довольны и непритязательны, так что небольшие фермы, мастерские,
магазинчики и гостиницы оставались неизменными в течении многих поколений.
Конечно оставались древние традиции, традиции подчинения верховному
королю Форноста, или Норбери, как они его называли, к северу от Удела. Но
уже тысячу лет никаких королей не существовало, и даже сады королевского
Норбери поросли травой. Однако до сих пор хоббиты говорят о диких и
злобных существах, таких как тролли: "Они никогда не слышали о короле". И
к королям относят они все свои законы и обычаи, потому что короли, как они
говорят, были правителями.
Правда, семейство Кролов уже давно стало превосходить другие: и
власть тэйна перешла к нему (от Побегайков), а глава клана Кролов до сих
пор носит титул тэйна. И тэйн был главой собрания Удела, капитаном при
военном сборе Удела и высшим судьей, но как военный сбор, так и собрание
всего Удела созывались только в случае особой необходимости, которой не
было очень давно, и поэтому титул тэйна стал формальным. Но семейство
Кролов до сих пор пользовалось особым уважением, так как оставалось
многочисленным и чрезвычайно богатым: к тому же в каждом поколении оно
порождало сильные характеры со своеобразными привычками и даже с
авантюрными склонностями. Впрочем, эти последние качества, скорее просто с
трудом выносились, чем одобрялись другими хоббитами. Обычай, тем не менее,
требовал называть главу семейства Кролов, присоединяя к его имени номер,
например, Изенгрим Второй.
Единственной реальной властью в эти дни был мэр Землеройска (или
Удела), который избирался каждые семь лет на свободной ярмарке на белых
склонах в день лите, ровно в середине лета. Главной обязанностью мэра было
председательствовать на праздниках Удела через недолгие промежутки
времени. Почтовое управление и полицейская служба тоже находились в
ведении мэра, так что он одновременно был главой службы сообщений и
главным ширрифом страны. Это были две единственные службы, оставшиеся в
Уделе, и почтальоны были наиболее многочисленны и наиболее занятые из двух
служб. Это происходило потому, что все, кто умел писать, постоянно слали
письма своим друзьям и родственникам, жившим дальше, чем протяженность
послеобеденной прогулки.
Ширрифами хоббиты называли свою полицию. Никакого мундира у ширрифов
не было (подобная одежда вообще неизвестна хоббитам) и только на шляпе они
носили перо. Они больше охотились на зверей, люди их беспокоили мало. Во
всем Уделе для внутренней службы их было всего двенадцать: по три в каждой
области. Значительно больший отряд, численность которого изменялась в
зависимости от необходимости охраны границ, должен был следить, чтобы
чужеземцы, большие и малые, не причиняли неприятностей жителям Удела.
Ко времени начала рассказа пограничники - так называли этих
полицейских - очень увеличились в силе и числе. Поступило множество
докладов и сообщений о странных личностях и существах, бродящих вдоль
границ и нарушающих их - первый признак того, что не все так спокойно, как
должно быть; наступление этого времени давно предсказывалось сказаниями и
легендами. Мало кто обратил на это внимание, и даже Бильбо не понял, что
означает это изменение. Шестьдесят лет прошло с момента его возвращения из
знаменитого путешествия, он стал стар, даже для хоббитов, которые часто
достигают столетнего возраста. Легенды о богатствах, которые он принес с
собой, все еще распространялись, но никто, даже Фродо, его любимый
"племянник", не знал, что же он в сущности привез. Бильбо никому не
говорил о найденном им Кольце.

Как рассказывалось в "Хоббите", однажды к двери Бильбо пришел великий
волшебник - Гэндальф Серый, и с ним тринадцать гномов, это был Торин
Дубощит, потомок королей и его двенадцать товарищей. К своему изумлению, в
одно апрельское утро 1341 года по летоисчислению Удела Бильбо с ними
вместе пустился на поиски большого сокровища, сокровища королей гномов Под
Горой, ниже Эребора в Дейле, далеко на востоке. Поиски были успешными, и
дракон, карауливший сокровища, уничтожен. Но до этого произошла Битва Пяти
Армий, и был убит Торин и совершено множество злодеяний. Отряд подвергся
нападению орков на тропе в Мглистых Горах, когда он продвигался к диким
землям; и случилось так, что Бильбо заблудился в темной шахте орков в
самом сердце гор и здесь, пока он тщетно блуждал на ощупь во тьме, рука
его нащупала лежащее на полу Кольцо. Он положил его в карман. Казалось,
это была простая случайность.
Пытаясь отыскать выход, Бильбо спускался все ниже к подножию горы,
пока не смог идти дальше. На дне тоннеля, в кромешной тьме было холодное
озеро, на скалистом острове посреди озера жил Горлум (Голлум); это было
отвратительное создание. Он плавал в лодке, гребя большими плоскими
лапами, глядя бледными светящимися глазами, хватая длинными пальцами живую
слепую рыбу и поедая ее сырой. Он ел все живое, даже орков, если они
попадали к нему в лапы и он мог одолеть их без борьбы. Он обладал тайным
сокровищем, доставшимся ему очень давно, когда он еще жил на свету; это
было золотое кольцо, делавшее своего владельца невидимым. Оно было
единственной вещью, которую любил Горлум, "моя прелесть", как он сам ее
называл. Он прятал его в яме на своем острове и надевал только тогда,
когда охотился или шпионил за орками в шахтах.
Может быть, он сразу напал бы на Бильбо при встрече, если бы Кольцо
было при нем: но его не было, а хоббит держал в руке эльфийский нож,
который служил ему мечом. Поэтому, чтобы выиграть время Горлум тут же
предложил Бильбо поиграть в древнюю игру - отгадывание загадок: если
Бильбо не сумеет отгадать загадку, Горлум убьет его и съест; но если
загадку Бильбо не отгадает сам Горлум, то он выполнит желание Бильбо,
выведет его из тоннеля.
Поскольку Бильбо безнадежно заблудился во тьме и не мог идти ни
вперед, ни назад, то принял вызов: и они задавали друг другу множество
загадок. В конце концов Бильбо выиграл скорее по счастливой случайности
(как показалось), чем из-за своего ума: он никак не мог придумать свою
последнюю загадку, сунул руку в карман, наткнулся на кольцо и воскликнул:
"Что у меня в кармане?" Горлум не сумел ответить, хотя использовал три
попытки.
Авторитеты расходятся во мнениях, был ли этот последний вопрос
действительно просто вопросом или загадкой в соответствии с древними
правилами игры; но все соглашаются, что приняв этот вопрос и попытавшись
ответить на него, Горлум был связан своим обещанием. И Бильбо принуждал
его сдержать свое слово; ему пришло в голову, что это скользкое существо
может оказаться лживым, хотя слово в этой игре считалось священным и даже
в старину самое злобное создание опасалось его нарушить... Но после веков,
проведенных во тьме, сердце Горлума стало черным и в нем скрывалось
предательство. Он ускользнул в темноту и вернулся на свой остров, о
котором Бильбо ничего не знал. Здесь, как он думал, лежит его кольцо. Он
был очень голоден и разгневан, а когда с ним будет его прелесть, ему
нечего будет бояться.
Но кольца на острове не было: он его потерял, оно исчезло. От крика
Горлума по спине Бильбо пробежала дрожь, хотя он и не понял, что
случилось. Однако Горлум кое о чем догадался, хотя и поздно. "Что было в
его кармане?" - воскликнул он. Свет в его глазах был подобен зеленому
пламени, и он поспешил обратно, чтобы убить хоббита и вернуть свою
"прелесть". Бильбо вовремя заметил опасность и отчаянно побежал по туннелю
в сторону от воды: и еще раз ему повезло. Во время бега он сунул руку в
карман и Кольцо наделось на палец. Поэтому Горлум пробежал мимо не заметив
его, и продолжал караулить проход, чтобы "вор" не ушел. Бильбо осторожно
шел за ним, слушая его проклятья и разговоры с самим собой о "прелести";
из этих разговоров Бильбо наконец-то заподозрил правду, и во тьме перед
ним забрезжила надежда, что он нашел чудесное кольцо и вместе с ним
возможность спастись от Горлума и от орков.
Наконец они пришли к выходу из туннеля в большую шахту, и здесь
Горлум скорчился принюхиваясь и прислушиваясь. Бильбо почувствовал
искушение убить его своим ножом. Но его остановила жалость, и хотя в его
руках находилось волшебное кольцо - его единственная надежда, он не хотел
использовать его для убийства. Наконец, собрав всю свою храбрость, Бильбо
во тьме перепрыгнул через Горлума и побежал прочь преследуемый криками
гнева и отчаяния: "Вор! Вор! Торбинс вор! Ненавистный навсегда!"
Любопытно, что Бильбо вначале не рассказал об этом своих товарищам.
Им он сказал, что Горлум пообещал дать ему в случае выигрыша подарок; и
когда Горлум якобы отправился на свой остров за подарком, то обнаружил,
что подарка нет. Исчезло кольцо, которое подарили ему много лет назад в
день рождения. Бильбо догадался, что это то самое кольцо, которое он
нашел, и поскольку он выиграл игру, кольцо стало его по праву. Но будучи в
трудном положении, он ничего не сказал об этом и попросил Горлума взамен
награды вывести его наружу. Такой рассказ Бильбо включил и в свои
воспоминания и никогда не изменял его, даже после совета Элронда.
Очевидно, тот же рассказ попал в оригинал "Алой Книги" и содержится в
многочисленных копиях и выдержках из нее. Но во многих копиях фигурирует и
правдивый рассказ, принадлежащий, несомненно, Фродо или Сэму, которые оба
узнали правду и которые не желали уничтожать что-либо написанное старым
хоббитом.
Гэндальф, однако, не поверил первому рассказу Бильбо, как только
услышал его, и продолжал интересоваться кольцом. Постепенно, после многих
расспросов, он узнал от Бильбо правду, и это на некоторое время вызвало
напряженность в их отношениях: но маг считал правду очень важной. Хотя он
не говорил этого Бильбо, он считал очень тревожным, что добрый хоббит не
сказал ему правду с самого начала, что совсем не соответствовало его
характеру. Точно так же идея "подарка" была не просто изобретением
хоббита. Она была подсказана Бильбо, как предположил Гэндальф, самим
Горлумом в подслушанном разговоре, так как Горлум, несомненно, много раз
называл кольцо "подарком на день рождения". Это Гэндальф тоже считал
странным и подозрительным; но подлинную правду он сумел открыть только
через много лет, как будет видно из этой книги.
Мало что можно сказать о дальнейших приключениях Бильбо. С помощью
Кольца он спасся от стражи орков и соединился со своими товарищами. Во
время путешествия он много раз использовал Кольцо, главным образом для
помощи своим друзьям, но сохранял его в секрете от них так долго, как это
было возможно. После возвращения домой он ни с кем не говорил о Кольце, за
исключением Гэндальфа и Фродо; и никто в мире не подозревал о
существовании Кольца. Только Фродо показал он записанный им самим рассказ
о путешествии.
Свой меч он повесил над очагом, а чудесную кольчугу - дар гномов из
охранявшегося драконом сокровища - передал в музей: в Дом Мусомов в
Землеройске. Но в ящике в своей Торбе-на-Круче (называемой в некоторых
сказаниях Бэг -Энд), он сохранил старый плащ с капюшоном, который носил в
путешествии; а в кармане у него, надетое для безопасности на цепь, лежало
Кольцо.
Он вернулся домой в Торбу-на-Круче 22 июня, на пятьдесят втором году
жизни (в 1342 году по летоисчислению Удела), и ничего чрезвычайного не
происходило в Уделе до тех пор, пока мастер Торбинс не начал подготовку к
празднованию своей сто одиннадцатой годовщины. С этого момента (1401 год
л.У.) начинается наш рассказ.

В конце Третьей эпохи играемая хоббитами в великих событиях роль,
которые привели к заключению мира и созданию возобновленного королевства,
вызвала у них широкий интерес к собственной истории: и многие их предания,
до сих пор остававшиеся устными, были записаны. Большие семьи были
заинтересованы событиями в королевстве, и многие их члены начали изучать
древние истории и легенды. В конце первого столетия четвертой эпохи в
Уделе было уже несколько библиотек со многими историческими книгами и
записями.
Самые большие из этих собраний находились, вероятно, в Андертауэре, в
Больших Смиалах и в Брэнди-Холле. Изложение событий конца третьей эпохи
сделано главным образом по "Алой Книге западных границ". Это наиболее
важный источник из истории войны за Кольцо, который долго находился в
Андертауэре, в доме Фэйрбэйрнов, стражей западных границ. Вначале это был
личный дневник Бильбо, взятый им с собой в Ривенделл. Фродо принес его
обратно в Удел и на протяжении 1420-1421 годов по летоисчислению Удела
заполнял чистые страницы изложением событий войны. Все это составило
четыре тома, переплетенных в красную кожу. К ним в западных границах был
добавлен пятый том, содержащий комментарии, генеалогии и другие различные
материалы, касающиеся участия хоббитов в Товариществе.
Оригинал "Алой книги" не сохранился, но с него было сделано много
копий, особенно с пятого тома; для пользования последним наследниками
детей Сэммиуса. Наиболее важная копия имеет, однако, другую историю. Она
хранилась в Больших Смиалах, но была сделана в Гондоре, вероятно, по
заказу внука Перегрина в 1592 году л.У. (172 год четвертой эпохи). Южный
переписчик сделал на ней приписку: "Финдегил, королевский писец, закончил
эту работу в 172 году Четвертой эпохи. Это точная, до деталей, копия Книги
Тэйна в Минас Тирите. Но Книга Тэйна, в свою очередь, была копией,
сделанной по заказу короля Элессара с "Алой Книги Перианната", и была
доставлена ему тэйном Перегрином, когда он вернулся в Гондор в 64 году
четвертой эпохи."
Книга Тэйна была первой копией сделанной с "Алой Книги" и содержит
многие материалы, позже опущенные или утерянные. В Минас Тирите в нее были
внесены многие исправления, особенно в собственных именах или цитатах из
эльфийских языков; к ней была добавлена также сокращенная версия "сказания
об Арагорне и Арвен", которая не касается событий войны. Полный текст
этого сказания был написан Барагиром, внуком наместника Фарамира, вскоре
после ухода короля. Но главное значение копии Финдегила в том, что в ней
единственной содержатся "Переводы с языка эльфов", исполненные самим
Бильбо. Они занимают три тома и потребовали для своего составления
огромного искусства и терпения. Бильбо писал их с 1403 по 1418 год,
используя все доступные ему источники в Ривенделле, как устные, так и
письменные. Но поскольку они почти целиком относятся к древним временам,
тут о них больше незачем говорить.
С тех пор, как Мериадок и Перегрин стали главами своих больших
семейств и в то же время поддерживали связи с Роханом и Гондором, в
библиотеки Баклбери и Кролова Городища поступило множество записей, не
содержащихся в "Алой Книге". В Брэнди-Холле имелось множество работ об
Эриадоре и истории Рохана. Некоторые из них были начаты самим Мериадоком,
хотя в Уделе он известен главным образом своими "Сказаниями о травах
Удела" и своим "нарочным годов", в котором он рассматривает отношения
календарей Удела и Пригорье, к календарям Ривенделла, Гондора и Рохана. Он
также написал небольшой трактат "О старых словах и именах Удела", проявляя
особый интерес к раскрытию происхождения таких слов как "мусом" и старых
элементов в названиях мест, просматривая их корни в языке Рохиррима.
Книги Больших Смиалов менее интересны с точки зрения истории Удела,
хотя очень важны для большой истории. Ни одна из них не была написана
самим Перегрином, хотя он сам и его наследники собрали много рукописей,
написанных в Гондоре; в основном это копии легенд, относящихся к Элендилу
и его сыновьям. Только здесь из всего Удела имеются ценные материалы по
истории Нуменора и по появлению Саурона. Вероятно, именно здесь было
собрано вместе "Сказание о годах" при помощи материалов, собранных
Мериадоком. Хотя приведенные даты, особенно для второй эпохи, весьма
приблизительны, они заслуживают пристального внимания. Очевидно, Мериадок
получил помощь и информацию из Ривенделла, который он неоднократно
посещал. Там, после ухода Элронда, еще долго жили его сыновья с эльфами.
Говорят, что тут поселился после ухода Галадриэль Келеборн: но не
сохранилось записей от тех дней, когда он увидел наконец Серебристые
Гавани: и вместе с ним ушли последние живые воспоминания о древних
временах Средиземья.

1. ДОЛГОЖДАННЫЙ ПРИЕМ

Много толков вызвало в Хоббитоне решение мастера Бильбо Торбинса
отметить сто одиннадцатую годовщину своего рождения особенно великолепным
приемом. Все были возбуждены этим известием.
Бильбо был очень богат и причудлив, и в течении шестидесяти лет после
своего памятного исчезновения и неожиданного возвращения составлял предмет
удивления всего Удела. Богатство, которое он привез с собой из
путешествия, превратилось в местную легенду, и большинство хоббитов
верило, что Торба-на-Круче полна туннелей, набитых сокровищами. А если и
это недостаточно для разговоров, то существовали его вызывающая восхищение
энергия и сила. Время шло, но, казалось, оно мало действовало на мастера
Торбинса. В девяносто лет он был почти таким же, как и в пятьдесят. В
девяносто девять его начали называть хорошо сохранившимся: но точнее было
бы назвать его неизменяющимся. Многие покачивали головами и говорили, что
это уж слишком много хорошего для одного хоббита: вряд ли кто либо другой
может рассчитывать на вечную (предположительно) молодость и неисчислимые
(по слухам) богатства.
- За это придется заплатить, - говорили они. - Это не естественно и
вызовет многие беды.
Но до сих пор никакие беды не приходили; а поскольку мастер Торбинс
был щедр, большинство готово было простить ему его странности и удачу. Он
постоянно приглашал к себе своих родственников (разумеется, кроме
Лякошель-Торбинсов), и среди бедных и незначительных семей хоббитов у него
было множество восторженных поклонников. Но близких друзей у него не было,
пока не стали подрастать его двоюродные братья.
Старшим из них и любимцем Бильбо, был юный Фродо Торбинс. Когда
Бильбо стукнуло 99 лет, он объявил Фродо своим наследником и поселил у
себя в Торбе-на-Круче: и надежды Лякошель-Торбинсов окончательно рухнули.
Бильбо и Фродо родились в один день - 22 сентября.
- Тебе лучше жить здесь, Фродо, малыш, - сказал однажды Бильбо, -
тогда мы сможем совместно отмечать наш день рождения...
К тому времени Фродо все еще был в возрасте, который хоббиты считают
безответственным: между детством и тридцатью тремя годами.
Прошло еще двенадцать лет. Каждый год Бильбо устраивал в
Торбе-на-Круче прием по случаю дня рождения, но на этот раз все поняли,
что на осень намечается нечто исключительное. Бильбо исполнилось сто
одиннадцать лет - любопытное число и весьма почтенный возраст для хоббита
(сам старый Крол достиг только ста тридцати), Фродо исполнилось тридцать
три - тоже важное число: дата "наступления возраста". По Хоббитону и
Байуотеру заработали языки, и слухи пошли бродить по всему Уделу. История
и характер мастера Бильбо Торбинса снова стали главной темой толков, и
старики неожиданно обнаружили, что воспоминания поднялись в цене.
Ни у кого не было более внимательной аудитории, чем у Сэма Скромби,
повсюду известного как Старик. Он разглагольствовал в "Ветви плюща",
маленькой гостинице на дороге в Байуотер. Говорил он важно и самодовольно,
потому что в течение сорока лет ухаживал за садом в Торбе-на-Круче, а до
этого помогал в той же работе старому Хольману. Теперь он сам состарился,
сделался негибким в суставах, и работа в основном выполнялась его младшим
сыном Сэмом Скромби. Отец и сын были в дружеских отношениях с Бильбо и
Фродо. Они жили на самом холме, в третьем номере по Бэгшот-Роу, как раз
над Торбой-на-Круче.
- Мастер Бильбо - очень приятный, разговорчивый джентльхоббит, и я
всегда это говорил, - заявил старик. И сказал правду: Бильбо был всегда
очень вежлив с ним, называл его всегда "мастер Хэмфест" и советовался по
поводу выращивания овощей, особенно картофеля - в этом вопросе старик был
признанным авторитетом во всей округе.
- А как насчет этого Фродо, который с ним живет? - спросил старый
Пескунс из Байуотера. - Его фамилия Торбинс, но говорят, что он наполовину
Брендизайк. Удивительно, как может какой-нибудь Торбинс из Хоббитона
направляться на поиски жены в Бакленд, где такой странный народ?
- Неудивительно, что они странные, - тут же вмешался Дэдди Двулап
(сосед старика), - если они живут на том берегу Брендивайна, совсем рядом
со старым лесом. Это темное место, если хотя бы половина рассказов о нем
правдива.
- Вы правы, дед! - сказал старик. - Конечно, Брендизайки из Бакленда
не живут в старом лесу, но все же это странное племя. Они плавают в лодках
по большой реке, а это совсем не естественно. Неудивительно, что оттуда
приходят все неприятности, говорю я. И все же мастер Фродо прекрасный
молодой хоббит, лучшего вам не встретить. Очень похож на мастера Торбинса
и не только внешне. В конце концов его отец тоже был Торбинс. Очень
респектабельным хоббитом был Дрого Торбинс: о нем вообще ничего нельзя
было сказать, пока он не утонул.
- Утонул? - раздались сразу несколько голосов. Они слышали, конечно,
и раньше этот и другие темные слухи: но у хоббитов страсть к семейным
историям, и они готовы были слушать еще раз.
- Так говорят, - сказал старик. - Видите ли, мастер Дрого женился на
бедной мисс Примуле Брендизайк. Она была двоюродной сестрой нашего мастера
Бильбо с материнской стороны (ее мать была младшей дочерью старого Крола),
а мастер Дрого был его троюродным братом. Поэтому мастер Фродо - его
племянник и по материнской и по отцовской линии. И мастер Дрого часто
оставался после женитьбы у своего тестя, старого мастера Горбадока (старый
Горбадок давал роскошные обеды); и он плавал в лодке по реке Брендивайн; и
он и его жена утонули в реке, а бедный мастер Фродо был тогда еще
ребенком.
- Я слышал, что они отправились на реку после обеда, - сказал старый
Пескунс, - и именно вес Дрого перевернул лодку.
- А я слышал, что он столкнул ее в воду, а она потянула его за собой,
- сказал Сэндимен, хоббитонский мельник.
- Не нужно верить всему, что слышишь, Сэндимен, - сказал старик,
который недолюбливал Сэндимена. - Нечего говорить о том, что кто-то
толкнул, а другой потянул. Лодки и так коварные штуки, и не нужно искать
дополнительных причин случившегося. Во всяком случае мастер Фродо остался
среди этих странных баклендцев сиротой и совершенно без средств. Он рос в
Бренди-Холле. У старого мастера Горбадока никогда не бывало меньше
нескольких сотен родственников в одном месте. Мастер Бильбо совершил
добрый поступок, вернув ребенка в приличное общество.
Но, я думаю, какой ужасный удар для этих Лякошель-Торбинсов. Они
считали, что получат Торбу-на-Круче, когда мастер Бильбо уходил и считался
погибшим. Но он вернулся и выгнал их: и он все живет и живет. И сегодня
кажется не старше, чем вчера. И вот, вдруг у него появляется наследник, и
все документы оформлены законно. Теперь Лякошель-Торбинсов никогда не
увидишь в Торбе-на-Круче.
- Я слышал, Торба-на-Круче набита деньгами, - сказал незнакомец,
прибывший по делу в западный Удел из Землеройска. - Весь верх холма изрыт
туннелями, а в них ящики с золотом, серебром, драгоценностями, так я
слышал.
- Тогда вы слышали больше, чем я могу сказать, - ответил старик. -
Ничего не знаю о драгоценностях. У мастера Бильбо хватает денег, но я
ничего не слышал о туннелях. Я видел мастера Бильбо, когда он возвратился
восемьдесят лет назад, я тогда был еще мальчишкой. Я тогда еще не был
подмастерьем старого Хольмана (старик был двоюродным братом моего отца),
но он часто брал меня с собой в Торбу-на-Круче, охранять сад, пока не
убраны все фрукты и овощи. И вот как раз тогда мастер Бильбо поднимается
по холму на пони и везет несколько мешков и ящиков. Но сомневаюсь, что они
были полны сокровищами, подобранными им в чужих странах: говорят, там горы
из золота. Но этого совершенно недостаточно, чтобы набить эти туннели. Мой
парень Сэм знает об этом больше. Почти не уходит из Торбы-на-Круче. И с
ума сходит по рассказам о прежних днях и всегда слушает сказки мастера
Бильбо. Мастер Бильбо научил его грамоте - я надеюсь, это не причинит ему
вреда.
"Эльфы и драконы! - Говорю я ему. - Капуста и картошка для нас лучше.
Не вмешивайся не в свои дела, иначе тебе плохо придется", - говорю я ему.
И могу добавить тоже и для других, - сказал он, взглянув на незнакомца и
мельника.
Но старик не убедил свою аудиторию. Легенда о неисчерпаемом богатстве
Бильбо слишком прочно укоренилась в сознании младших поколений хоббитов.
- Ну, он, верно, много добавил к тому, что привез с собой, - заявил
мельник, выражая общее мнение. - Он часто отсутствует. Но поглядите на
чужеземцев, которые навещают его: по ночам приходят гномы, и этот шлендра
- фокусник Гэндальф, и многие другие. Можете говорить, что хотите, старик,
но Торба-на-Круче - странное место, а его обитатели еще более странные.
- А вы можете болтать, что вам вздумается. Все знают, что вы лжете,
мастер Сэндимен, - возразил старик, еще более невзлюбивший мельника. - Мы
можем примириться с некоторыми странностями. Кое-кто в Хоббитоне не
предложит гостю и кружку пива, даже если будет жить в норе с золотыми
стенами. Но он точно знает все о Торбе-на-Круче. Наш Сэм говорит, что все
будут приглашены на прием.
Наступил прекрасный сентябрь. Вскоре распространился слух (вероятно,
он исходил от всезнающего Сэма) о том, что будет устроен фейерверк, такой,
какой давно не видели в Уделе, с того самого времени, как умер старый
Крол.
Проходили дни, и день приема приближался. Однажды вечером через
Хоббитон проезжала странного вида повозка с не менее странным грузом. Она
поднялась на холм к Торбе-на-Круче. Изумленные хоббиты старались заглянуть
в ее освещенные дверцы. Чужаки пели странные песни и правили повозкой:
гномы с длинными бородами и глубокими капюшонами. Несколько из них
остались в Торбе-на-Круче. В конце второй недели сентября среди бела дня
прибыл еще один экипаж, он двигался по Байуотерской дороге со стороны
моста через Брендивайн. В нем ехал один старик. На нем была высокая
заостренная синяя шляпа, длинный серый плащ и серебристый шарф. У него
была длинная белая борода и густые брови, на которые опускались поля
шляпы. Маленькие хоббитяне бежали за экипажем по всему Хоббитону вверх по
холму. Как они правильно догадались, экипаж был нагружен принадлежностями
для фейерверка. У двери Бильбо старик начал разгружаться, вынося множество
ящиков всех размеров и форм: на каждом ящике была большая красная буква
"Г" и эльфийская руна "Г".
Конечно, это был знак Гэндальфа, а сам старик был, конечно,
волшебником Гэндальфом, который был известен в Уделе главным образом своим
искусством обращения с огнями, дымами и светом. Его истинное дело было
гораздо труднее и опаснее, но жители Удела ничего не знали об этом. Для
них он был всего лишь одним из "аттракционов" на приеме. Отсюда было и
возбуждение хоббитят.
- Г - значит главный! - кричали они, а старик улыбался. Хоббитята
знали внешность Гэндальфа, хотя он появлялся в Уделе редко и никогда не
оставался надолго; но ни дети, ни их родители никогда не видели фейерверка
- он принадлежал легендарному прошлому.
Когда старик с помощью Бильбо и нескольких гномов закончил разгрузку,
Бильбо раздал несколько пенни, но, к разочарованию зевак, не была взорвана
ни одна шутиха.
- Теперь уходите! - сказал Гэндальф. - Вы получите достаточно, когда
придет время.
И он исчез внутри вместе с Бильбо, и дверь закрылась. Юные хоббиты
некоторое время тщетно смотрели на дверь, а потом разошлись. Им казалось,
что день приема никогда не наступит.
Внутри Бильбо и Гэндальф сидели в маленькой комнате у открытого окна,
выходящего на запад, в сад. Вторая половина летнего дня была яркой и
мирной. Цветы блестели красным и золотым: львиный зев, подсолнечник,
настурция - росли вдоль дерновых стен и заглядывали в круглые окна.
- Как прекрасно выглядит твой сад, - заметил Гэндальф.
- Да, - ответил Бильбо, - я его очень люблю и вообще люблю наш добрый
старый Удел, но мне кажется, что пора взять отпуск.
- Ты хочешь уйти?
- Да. Я задумал это уже давно, и теперь замысел мой окреп.
- Хорошо. Больше говорить об этом не будем. Укрепляйся в своем плане
и это будет к лучшему для тебя и для всех нас.
- Надеюсь. Но во всяком случае я собираюсь повеселиться в четверг и
сыграть свои маленькие шутки.
- А кто же будет им смеяться? - спросил Гэндальф, качая головой.
- Посмотрим, - улыбнулся Бильбо.
На следующий день еще множество повозок поднялись на холм. Вначале
раздавалось ворчание по поводу "местных интересов", но на той же неделе из
Торбы-на-Круче полетели во все концы заказы на различные виды провизии,
товаров, предметов роскоши, которые производились в Хоббитоне, Байуотере
или в любом другом районе. Жители бурно радовались: они начали считать дни
в календаре, и все высматривали почтальонов в надежде получить
приглашение.
Вскоре начали рассылаться приглашения, и почта Хоббитона была
блокирована, а почта Байуотера перегружена, и был объявлен добровольный
набор помощников почтальонов... Постоянный поток их поднимался вскоре по
холму, неся сотни вежливых выражений "спасибо, я обязательно буду".
На воротах Торбы-на-Круче появилось объявление: входить не
разрешается, за исключением занятых на приеме. Но даже те, кто занимался
подготовкой приема, или заявляли это, редко получали разрешение войти. Сам
Бильбо был занят: писал приглашения, распечатывал ответы, подбирал подарки
и делал еще кое-какие приготовления. Со времени прибытия Гэндальфа он
никому не показывался на глаза.

В поход, беспечный пешеход,
Уйду, избыв печаль, -
Спешит дорога от ворот
В заманчивую даль,
Свивая тысячи путей
В один бурливый, как река.
Хотя, куда мне плыть по ней,
Не знаю я пока...

Он помолчал немного. Потом, ни слова не добавив, отвернулся от огней
и голосов в поле и под навесами и, сопровождаемый тремя товарищами, прошел
через сад и поспешил по длинной наклонной тропе. В низком месте
перепрыгнул через живую изгородь в конце склона и пошел через луг, проходя
в ночи, как шум ветра в траве.
Гэндальф некоторое время смотрел ему вслед, во тьму.
- До свидания, мой дорогой Бильбо, до нашей следующей встречи! - тихо
сказал он и вернулся в дом.
Вскоре пришел Фродо и увидел сидящего в темноте задумчивого
Гэндальфа.
- Он ушел? - спросил Фродо.
- Да, - ответил Гэндальф, - он наконец-то ушел.
- Хотел бы я... Я хочу сказать, что до сегодняшнего вечера я
надеялся, что это шутка, - проговорил Фродо. - Но в глубине души я знал,
что он уйдет. Он всегда шутил, говоря о серьезных вещах. Я хотел прийти
побыстрее, чтобы еще застать его.
- Я думаю, что он предпочел уйти незаметно, - сказал маг. - Не
волнуйся. Он в порядке - пока. Он оставил для тебя конверт. Вот он!
Фродо взял с камина конверт, взглянул на него, но не стал
распечатывать.
- Здесь его завещание и все документы, я думаю, - сказал Гэндальф. -
Теперь ты хозяин Торбы-на-Круче. И мне кажется, что там ты найдешь и
золотое Кольцо.
- Кольцо! - воскликнул Фродо. - Он оставил его мне? Но почему? Оно
могло быть ему полезным.
- Может, да, а может, и нет, - сказал Гэндальф. - На твоем месте я не
стал бы его использовать. Никому о нем не говори и береги его. А теперь я
отправлюсь поспать.
Как хозяин Торбы-на-Круче Фродо считал своим долгом попрощаться с
гостями. Слухи о странных событиях теперь распространились по всему полю,
но Фродо только сказал, что к утру все, несомненно, прояснится. К полуночи
прибыли экипажи для важных хоббитов. Один за другим они отъезжали,
заполненные сытыми, но неудовлетворенными хоббитами. Потом пришли
садовники и на тачках увезли все, что было небрежно оставлено гостями.
Медленно проходила ночь. Встало солнце. Хоббиты проснулись необычно
поздно. Прошло утро. Пришли рабочие и начали убирать павильон, уносить
столы и стулья, ложки, ножи, бутылки и тарелки, и лампы, и цветущие цветы
в ящиках, забытые сумки, перчатки и недоеденную пищу (впрочем, ее было
совсем немного). Затем без приглашения пришли хоббиты: Торбинсы и
Булкинсы, и Болдеры, и Кроли, и другие гости, которые жили или
останавливались поблизости. К середине дня в Торбе-на-Круче собралась
большая толпа хоббитов, не приглашенных, но и не неожиданных.
Фродо ждал на ступенях, улыбаясь, но выглядел он усталым и
озабоченным. Он приветствовал всех, но не смог ничего добавить к
вчерашнему. Ответ его на все вопросы был одинаков:
- Мастер Бильбо Торбинс ушел; насколько я знаю, он здоров.
Несколько посетителей он пригласил войти внутрь, сказал, что Бильбо
оставил им "посылки".
Внутри, в зале, были грудой навалены пакеты и свертки. На каждом из
них была табличка. Вот некоторые из этих табличек.
Аделарду Кролу от Бильбо: зонтик. Аделард всегда, будучи в гостях,
уносил хозяйские зонтики.
Доре Торбинс на память о долгой переписке на память от Бильбо:
большая корзина для ненужных бумаг. Дора была сестрой Дрого и старейшей из
оставшихся в живых родственниц Бильбо и Фродо; ей было 99 лет и более
полустолетия она исписывала горы бумаг добрыми советами.
Мило Бероузу с надеждой, что это ему пригодится от Б.Б.: золотое перо
и бутылочка чернил. Мило никогда не отвечал на письма.
Анжелике от дядюшки Бильбо: выпуклое зеркало. Анжелика была из семьи
Торбинсов и она слишком любила разглядывать свое лицо.
В коллекцию Хьюго Брейсгирдля от жертвователя: пустой книжный шкаф.
Хьюго собирал книги и никогда не возвращал взятые у других.
Любелии Лякошель-Торбинс в подарок: ящичек с серебряными ложками.
Бильбо был уверен, что она присвоила себе большую часть его ложек, пока он
находился в путешествии. Любелия хорошо это знала. Она поняла намек, но от
ложек не отказалась.
Это лишь несколько примеров заготовленных подарков. Дом Бильбо за его
долгую жизнь был забит вещами. Такова тенденция всех хоббичьих нор -
становиться забитыми вещами; и этому вполне отвечал обычай дарить друг
другу подарки в день рождения. Конечно, не всегда подарки в день рождения
были новыми: несколько старых мусомов с забытым назначением циркулировали
по всему району: но Бильбо обычно получал новые подарки и все их сохранил.
Теперь старая нора стала понемногу расчищаться.
На каждом подарке была табличка, написанная самим Бильбо. Иногда с
язвительным замечанием. Но большинство подарков, конечно, были желанными.
И вот теперь беднейшие хоббиты, особенно из Бэгшот-Роу, получили немало
добра. Старик Скромби получил два мешка картошки, новую лопату, шерстяной
плащ и бутылочку мази для скрипящих суставов. Старый Рори Брендизайк в
благодарность за свое гостеприимство получил дюжину бутылок отличного
красного вина - крепкого красного вина из Саутфартинга, купленного еще
отцом Бильбо. Рори совершенно простил Бильбо и после первой же бутылки
громогласно назвал его отличным парнем.
Конечно, очень многое было оставлено Фродо. Он стал обладателем
главных богатств, так же как и книг, картин, мебели. Но нигде не было ни
следа денег или драгоценностей; не было роздано ни пенни, ни стеклянной
бусинки.
Фродо очень устал в этот день. Ложный слух, что раздается все
домашнее имущество Бильбо, распространился как лесной пожар; вскоре
площадь перед домом была заполнена хоббитами, у которых здесь не было
никакого дела, но от которых нельзя было избавиться. Таблички были сорваны
и подарки перемешались. Начались ссоры. Некоторые начали меняться, другие
старались улизнуть с непредназначенными для них подарками. Дорога перед
входом была загромождена тачками и тележками.
Посреди этого смятения прибыли Лякошель-Торбинсы. Фродо на некоторое
время скрылся, оставив своего друга Мерри Брендизайка присматривать за
порядком. Когда Отто заявил громко, что хочет видеть Фродо, Мерри вежливо
поклонился и сказал:
- Он отдыхает.
- Вернее прячется, - заметила Любелия. - Во всяком случае мы хотим
его увидеть и мы его увидим. Иди и скажи ему это!
Мерри надолго оставил их в зале, и у них была возможность разглядеть
оставленные им в подарок ложки. Подарок не улучшил их настроения. Вскоре
их пригласили в кабинет. Фродо сидел за столом, перед ним лежало множество
бумаг. Он выглядел недовольным - ясно, что ему не хотелось видеть
Лякошель-Торбинсов. Он встал, беспокойно перебирая пальцами в кармане. Но
заговорил он очень вежливо.
Лякошель-Торбинсы были настроены весьма агрессивно. Вначале они
предложили ему заплатить (очень немного, по-дружески, как они сказали) за
различные ценные предметы, на которых не было табличек. Когда Фродо
заявил, что будут розданы только те предметы, которые подготовлены самим
Бильбо, они сказали, что все это дело весьма подозрительно.
- Для меня ясно только одно, - сказал Отто, - что ты все хочешь
забрать себе. Я требую показать завещание.
Если бы не усыновление Фродо, Отто был бы наследником Бильбо. Он
внимательно прочитал завещание и фыркнул. К несчастью, оно было написано
очень ясно и правильно оформлено (согласно обычаям хоббитов, которые
помимо всего прочего, требуют подписи семи свидетелей, сделанных красными
чернилами).
- Опять ни с чем! - сказал он жене. - И это после шестидесяти лет
ожидания. Ложки? Вздор! - Он щелкнул пальцами под носом Фродо и вышел. Но
от Любелии не так легко был избавиться. Спустя некоторое время Фродо вышел
из кабинета, чтобы посмотреть как идут дела, и обнаружил, что она все еще
в доме и шныряет по всем углам. Он вежливо проводил ее, после того как
избавил от нескольких небольших, но ценных предметов, случайно попавших ей
в сумочку. Лицо ее выглядело так, будто она мучительно ищет слова для
прощания, но она только сказала:
- Вы об этом еще пожалеете, молодой человек. По какому праву вы
здесь? Вы не Торбинс, вы - Брендизайк!
- Слышал, Мерри? Это оскорбление, - сказал Фродо, запирая за ней
дверь.
- Нет, это комплимент, - ответил Мерри Брендизайк, - хотя и
несправедливый.
Вернувшись в нору, они изгнали трех юных хоббитов (двух Булкинсов и
одного Болдера), которые пробивали дыры в стенах одной кладовки. Фродо
чуть не подрался с молодым Санчо Длинноногом (внуком старого Одо), который
начал раскапывать большую кладовую, ему послышалось там эхо. Легенды о
золоте Бильбо породили любопытство и надежды; все знают, что золото,
доставшееся благодаря волшебству, можно отыскать, только если тебе не
мешают.
Когда он одолел Санчо и вытолкал его, Фродо упал на стул в зале.
- Пора закрывать магазин, Мерри, - сказал он. - Закрой дверь и никому
сегодня не открывай, даже если они притащат таран.
После этого они решили освежиться чашкой запоздалого чая.
Он едва успел сесть за стол, как последовал негромкий стук в дверь.
- Верно, опять Любелия, - подумал вслух Фродо. - Придумала что-нибудь
действительно вредное и вернулась, чтобы сказать это мне, но с этим можно
и подождать.
Он продолжал пить чай. Стук повторился, на этот раз громче, но он не
обращал на него внимания. Внезапно в окне появилась голова мага.
- Если ты не впустишь меня, Фродо, - сказал он, - я пну дверь так,
что она пролетит через весь холм и вместе с норой провалится в тартарары!
- Мой дорогой Гэндальф, минуточку, - воскликнул Фродо, подбегая к
двери. - Входите же, входите! Я думал, что это Любелия.
- Тогда я тебя прощаю. Но я недавно видел ее: она ехала на пони в
сторону Байуотера, и от ее лица скисло бы и свежее молоко.
- Я и сам от нее едва не скис. Честно говоря, я ухватился за Кольцо
Бильбо. Хотел исчезнуть.
- Не делай этого! - сказал Гэндальф, садясь. - Осторожнее с Кольцом,
Фродо! Между прочим, именно из-за него я и зашел к тебе, Фродо. Хочу
сказать тебе несколько слов на прощанье.
- Что же именно?
- А что ты знаешь о Кольце?
- Только то, что рассказал мне Бильбо. Я слышал его рассказ: как он
нашел Кольцо и как использовал его. В путешествии имеется в виду.
- Какой же это рассказ?
- О, не тот, что он рассказал гномам и записал в своей книге, -
сказал Фродо. - Он рассказал мне правду, вскоре после того, как я
поселился здесь. Он говорил, что вы измучили его вопросами, и он все
рассказал вам, поэтому и мне нужно знать правду. "Между нами не должно
быть тайн, Фродо, - сказал он. - Но больше никому рассказывать не надо.
Кольцо в любом случае принадлежит мне."
- Интересно, - пробормотал Гэндальф. - И что же ты об этом думаешь?
- Если вы имеете в виду разговоры о "подарке", то правдивая история
кажется мне наиболее вероятной. Мне непонятно, зачем же Бильбо выдумал
что-то. Это на него непохоже. Вообще, он вел себя странно.
- Да. Но с теми, кто владеет сокровищами могут происходить странные
вещи. Если они этими условиями пользуются. Это для тебя предупреждение -
будь осторожен с Кольцом. У него могут быть и другие способности, а не
только способность делать его владельца невидимым.
- Не понимаю, - ответил Фродо.
- И я не понимаю, - согласился маг. - Я вообще думаю много об этом
Кольце, особенно с прошлой ночи. Не следует волноваться. Но если хочешь
выслушать мой совет: используй его как можно реже или вовсе не используй
его так, чтобы вызвать разговоры и подозрения. Повторяю: храни тайну и
береги Кольцо.
- Вы говорите загадочно. Чего вы опасаетесь?
- Я не уверен. Поэтому больше ничего не скажу. Может, я смогу сказать
больше, когда вернусь. А теперь я ухожу...
Он встал.
- Уже! - воскликнул Фродо. - Я думал, что вы останетесь хоть на
неделю. Я надеялся на вашу помощь.
- Я так и собирался сделать, но пришлось изменить свои планы.
Возможно, что и меня не будет долго: но как только смогу, я вернусь и
увижусь с тобой. Жди меня, и я проберусь к тебе тайно. Больше мне нельзя
посещать Удел открыто. Я вижу, что становлюсь популярным в Уделе. Говорят,
что я помеха и нарушения тишины и спокойствия... Некоторые обвиняют меня в
том, что я побудил Бильбо уйти, и даже в худшем. Если хочешь знать, мы с
тобой заключили союз, чтобы завладеть сокровищами Бильбо...
- Некоторые! - воскликнул Фродо. - Это Отто и Любелия. Как низко! Я
отдал бы всю Торбу-на-Круче со всем содержимым, если бы можно было
отправиться вместе с Бильбо Торбинсом. Я люблю Удел. Но я тоже начинаю
чувствовать желание уйти. Не знаю, увижу ли я его вновь.
- И я, - сказал Гэндальф. - Но меня беспокоят и другие проблемы. А
сейчас... До свидания. Заботься о себе! Рассчитывай на меня, особенно в
трудные времена. До свидания!
Он прощально взмахнул рукой и вышел. И Фродо показалось, что маг
необычно согнут, как будто на его плечи легла огромная тяжесть.
Приближался вечер, и укутанная в плащ фигура быстро исчезла в сумерках.
Фродо не видел Гэндальфа долгое время.

Разговоры не утихли ни через девять, ни через девяносто девять дней.
Вторичное исчезновение мастера Бильбо Торбинса обсуждалось в Хоббитоне, да
и во всем Уделе, в течении целого года, а запомнилось намного дольше. Оно
превратилось в вечернюю сказку для хоббитов, и постепенно сумасшедший
Торбинс, который часто исчезает в облаке света и пламени и возвращается с
мешком драгоценностей и золота, стал реальным героем легенд и жил тогда,
когда реальные события уже совсем забылись.
Пока же общее мнение свелось к тому, что Бильбо, который всегда был
немного тронутый, на этот раз окончательно спятил и убежал в Блу. Там он,
несомненно, свалился в пруд или реку и пришел к типичному, хотя и
неизбежному концу. Вина за это в основном возлагалась на Гэндальфа.
- Если только этот проклятый маг оставит юного Фродо в покое, может,
из него и получится здравомыслящий оседлый хоббит - говорили они. И по
всей видимости, маг на самом деле оставил Фродо в покое, но рост
здравомыслия во Фродо был не особенно заметен. Больше того, у Фродо
появились те же странности, что и у Бильбо... Он отказывался соблюдать
траур, а на следующий год он дал прием в честь сто двенадцатой годовщины
дня рождения Бильбо. Было приглашено двадцать гостей и, как говорят
хоббиты, "снежило едой и дождило напитками".
Некоторые были шокированы, но Фродо ввел в обычай отмечать дни
рождения Бильбо год за годом, пока все не привыкли. Он говорил, что не
считает Бильбо мертвым. А когда его спрашивали: "Где же он тогда?" - Фродо
лишь пожимал плечами.
Он жил один, как и Бильбо, но у него было много друзей, особенно
среди молодых хоббитов (главным образом потомков старого Крола), которые
еще детьми любили Бильбо и часто бегали в Торбу-на-Круче. Фолько Булкинс и
Фредегар Болдер были двумя из них. Но ближайшими друзьями Фродо были
Перегрин Крол, обычно называемый Пин и Мерри Брендизайк (его настоящее имя
было Мериадок, но об этом вспоминали очень редко). Фродо часто бродил с
ними по Уделу, но часто путешествовал в одиночку и, к удивлению соседей,
его часто видели далеко от дома, бродящим по лесам и холмам при свете
ярких звезд. Мерри и Пин подозревали, что он навещает эльфов, как когда-то
Бильбо.
Проходило время и соседи стали замечать, что Фродо тоже проявляет
признаки хорошей "сохранности": он сохранял внешность крепкого и
энергичного хоббита тридцати лет. "Кое-кому всегда везет", - говорили о
нем, но лишь когда Фродо приближался к почтенному пятидесятилетнему
возрасту, все начали думать, что это очень странно.
Сам Фродо нашел, что быть самому себе хозяином и мастером Торбинсом
из Торбы-на-Круче весьма приятно. Несколько лет он был вполне счастлив и
не очень беспокоился о будущем. Но он даже не сознавал, что в нем все
более и более нарастало сожаление о том, что он не ушел с Бильбо. Он
обнаружил, что иногда, особенно осенью, грезит о диких землях и довольно
странных видениях в горах, которые он не видел даже во сне. И он говорил
себе: "Может и я однажды пересеку реку?" На что другая половина его
сознания всегда отвечала: "еще нет".
Так продолжалось, пока шел его пятый десяток и все ближе и ближе
становился пятидесятый день его рождения: 50 было числом, в котором ему
чудилось нечто значительное (или зловещее): во всяком случае именно в этом
возрасте у Бильбо внезапно начались приключения. Фродо начал чувствовать
беспокойство, а старые тропы начали казаться ему чересчур утоптанными. Он
смотрел на карты и гадал, что лежит за их краями: карты, изготовленные в
Уделе, показывали, главным образом, белые пятна за его границами. Фродо
продолжал бродить в полях и все чаще уходил один, а Мерри и остальные
друзья ожидали его с беспокойством. Часто его видели идущим и
разговаривающим со странного вида незнакомцами, которые стали к этому
времени часто появляться в Уделе.
Разнеслись слухи о странных событиях, происходящих за границами
Удела. Поскольку Гэндальф не появлялся и не слал вестей, Фродо собирал все
новости, какие только мог. Эльфов, которые обычно редко появлялись в
Уделе, теперь можно было часто видеть в лесах по вечерам. Они двигались на
запад и не возвращались. Они покидали Средиземье и больше не
интересовались его тревогами. На дорогах в необычных количествах появились
гномы. Древняя восточно-западная дорога на своем пути к серым гаваням
проходила через Удел, и гномы и раньше использовали ее на пути к шахтам в
Синих горах. Они служили для хоббитов главным источником новостей об
отдаленных частях Средиземья - если гномы хотели говорить: как правило,
гномы говорили мало, а хоббиты не переспрашивали. Но сейчас Фродо часто
встречал незнакомых гномов из дальних стран, и все они спасались бегством
на запад. Они были встревожены, а некоторые шепотом говорили о Враге и о
стране Мордор.
Это название хоббиты знали только из легенд о темном прошлом, но оно
было зловещим и беспокойным. Казалось, что злые силы Лихолесья были
отогнаны Белым Советом только для того, чтобы собраться с силами в древних
крепостях Мордора. Говорили, что Башня Тьмы восстановлена. Во все стороны
оттуда распространялось зло, и повсюду начались войны и рос страх. И вновь
в горах множились орки. Появились тролли, теперь не тупые и простоватые, а
коварные и вооруженные смертоносным оружием. И шли слухи о существах, еще
более ужасных, но они не имели имени.
Мало что из этого, разумеется, достигало ушей обычных хоббитов. Но
даже до самых тугоухих домоседов доходили странные пугающие рассказы, а
те, кому приходилось по делам бывать у границ, видели странные вещи.
Разговор в "Зеленом драконе" в Байуотере однажды весенним вечером, когда
Фродо уже шел пятидесятый год, показывает, что даже до самого сердца Удела
дошли слухи, хотя большинство хоббитов все еще смеялись над ними.
В углу у огня сидел Сэм Скромби, напротив него - Тэд Сэндимен, сын
мельника: и много здесь было других хоббитов, прислушивавшихся к
разговору.
- Странные вещи можно услышать в эти дни, - сказал Сэм.
- Услышишь, если будешь слушать, - сказал Тэд. - Но я могу и дома
слушать ужасные рассказы для детей, если захочу.
- Несомненно, можешь, - ответил Сэм, - и осмелюсь заметить, что в них
немало правды. Кто придумывает такие рассказы? Возьмем, например,
драконов.
- Нет, спасибо, не хочу, - ответил Тэд. - Я слышал о них, когда был
ребенком, но теперь не поверю в них. В Байуотере только один дракон, да и
тот зеленый, - добавил он, вызвав общий смех.
- Хорошо, - сказал Сэм, смеясь вместе с остальными. - А как насчет
этих гигантов, людей-деревьев, как их называют? Говорят, что одного из
них, ростом выше дерева, видели недавно за северными болотами.
- Кто говорит?
- Мой кузен Хэл, например. Он работает у мастера Булкинса с Оверхилла
и часто ходит в северный Удел охотиться. Он сам его видел.
- Говорил, что видел; должно быть твой Хэл всегда говорит, что видит
что-то, а на самом деле этого и нет.
- Но он видел этого гиганта ростом с вяз, в каждом шаге у него было
по семь ярдов.
- Тогда, готов поручиться, он видел вяз и ни что другое.
- Но этот "вяз" ходил, говорю тебе: а в северных болотах не растут
вязы.
- Тогда Хэл ничего не видел, - сказал Тэд. Послышался смех и
аплодисменты. По-видимому аудитория была согласна с Тэдом.
- Ты можешь отрицать и то, что многие видели странных созданий,
пересекавших Удел: пограничники никогда еще не были так заняты. И я
слышал, что эльфы движутся на запад. Они говорят, что движутся к гавани и
оттуда направятся за Белые Башни. - Сэм неопределенно махнул рукой: ни он,
ни кто-либо из собравшихся не знали, как далеко на запад лежит море, за
старыми башнями на западной границе Удела. Но старая традиция утверждала,
что за ними находится Серебристые Гавани, с которых иногда видны корабли
эльфов, никогда не возвращающиеся.
- Они плывут, плывут, плывут по морю, они уходят на запад и оставляют
нас, - полусказал-полупропел Сэм, печально и торжественно покачивая
головой. Но Тэд рассмеялся.
- Что ж, вольно тебе верить в эти старые сказки. Но меня это не
касается. Пусть плывут! Я уверен, что никто в Уделе этого не видел.
- Ну, не знаю, - задумчиво сказал Сэм. Он считал, что однажды видел в
лесу эльфа, и надеялся, что еще увидит эльфов не однажды. Из всех легенд,
что он слышал в детстве, больше всего его трогали обрывки сказок и
полузабытых легенд и историй об эльфах. - Даже в наших землях есть такие,
кто знаком с волшебным народом и узнает от них новости. Например, мастер
Торбинс, у которого я работаю. Он говорит мне, что они плавают по морю, а
он многое знает об эльфах. А старый мастер Торбинс знал еще больше; я
говорил с ним, когда был ребенком.
- А они оба тронутые, - сказал Тэд. - По крайней мере, старый Бильбо
был того и даже Фродо свел с ума. Ну, друзья, я пошел домой. Ваше
здоровье! - Он осушил свою кружку и шумно вышел.
Сэм сидел молча и не сказал больше ни слова. Ему было о чем подумать.
С одной стороны, было много работы в саду Торбы-на-Круче, и если погода
проясниться, он будет завтра весь день занят. Но в голове Сэма было и еще
что-то, кроме сада. Через некоторое время он вздохнул, встал и вышел.
Было начало апреля. Небо после сильного дождя расчистилось. Солнце
уже зашло и холодный бледный вечер переходил в ночь. Сэм пошел домой через
Хоббитон под ранними звездами, тихонько и задумчиво посвистывая.
Именно в это время после долгого отсутствия вернулся Гэндальф. В
течении трех лет после приема его не было. Затем он нанес Фродо короткий
визит и, внимательно осмотрев его, снова исчез. В последующие годы он
появлялся довольно часто и всегда неожиданно. Приходил вечером и уходил до
рассвета. Он не рассказывал о своих делах и путешествиях и, казалось,
больше всего интересовался незначительными новостями о здоровье и делах
Фродо.
Затем внезапно его посещения прекратились. Фродо не видел его и не
слышал о нем и уже начал думать, что маг никогда не вернется и больше не
интересуется хоббитами. Но в тот вечер, когда Сэм возвратился домой в
сумерках, послышался знакомый стук в окно кабинета.
Фродо с удивлением и большим облегчением приветствовал старого друга.
Они пристально посмотрели друг на друга.
- Как дела? - спросил Гэндальф. - Ты ничуть не изменился Фродо.
- Как и вы, - ответил Фродо, но про себя он подумал, что Гэндальф
выглядит старше и изнуреннее. Он начал расспрашивать о новостях, и вскоре
они погрузились в беседу, которая затянулась далеко заполночь.
На следующее утро после позднего завтрака маг сидел с Фродо у
открытого окна кабинета. В камине пылал яркий огонь, но и солнце было
теплым, а ветер - южным. Все выглядело свежим и новая зелень весны
сверкала на полях и на кончиках ветвей деревьев.
Гэндальф думал о той весне, почти восемьдесят лет назад, когда Бильбо
убежал из Торбы-на-Круче без носового платка. Теперь его волосы были
белее, чем были тогда, борода и брови длиннее, а лицо глубже изрезано
морщинами и мудростью: но глаза его так же ярки, как всегда. Он курил, и
голубые кольца дыма вылетали с той же энергией и силой.
Он курил молча, потому что Фродо погрузился в глубокую задумчивость.
Даже при свете утра он ощущал темную тень от рассказа Гэндальфа. Наконец
он нарушил молчание.
- Ночью вы начали рассказывать странные вещи о моем Кольце, Гэндальф,
- сказал Фродо. - Но потом вы остановились, сказав, что о таких вещах
лучше говорить при дневном свете. Может, вам лучше закончить сейчас? Вы
говорите, что Кольцо опасно, гораздо опаснее, чем я могу предположить. В
чем его опасность?
- Во многом, - ответил маг. - Оно гораздо могущественнее, чем я
осмеливался думать сначала, настолько могущественно, что в конце концов,
побеждает каждого смертного, владевшего им. Оно овладевает своим
владельцем.
В Эрегноре давным -давно было изготовлено множество эльфийских колец,
волшебных колец, как вы их называете. Они были, конечно, разного типа:
одни более могущественные, а другие менее. Меньшие Кольца были только
набросками, и для эльфийских кузнецов они были пустяком - но и они,
по-моему, опасны для смертных. Но Великие Кольца, Кольца Власти - гораздо
опаснее.
Смертный Фродо, который владеет одним из волшебных колец, не умирает,
он перестает расти, стариться. Но им все более овладевает усталость. И
если он часто при помощи кольца становится невидимым, он сам вянет,
становится в конце концов постоянно невидимым, он бродит в сумерках под
мрачным взглядом мрачной силы, которая правит Кольцами. Да, раньше или
позже - позже, если он силен и благороден, но ни сила, ни благородные цели
не помогут - но раньше или позже темная сила овладеет им.
- Как ужасно! - сказал Фродо.
Вновь наступило долгое молчание. Из сада доносились звуки
газонокосилки Сэма Скромби.
- Давно ли вы об этом знаете? - спросил наконец Фродо. - И много ли
знал Бильбо?
- Я уверен, что Бильбо знал не больше, чем рассказал тебе, - сказал
Гэндальф. - Он никогда не оставил бы тебе его и вообще что-либо,
представляющее опасность, хотя я и обещал ему присматривать за тобой. Он
считал Кольцо прекрасным, очень полезным и нужным; и если что-либо шло
неправильно или странно, он считал, что дело в нем. Он говорил: "Кольцо
заняло слишком большое место в моих мыслях", но он и не подозревал, что
дело в Кольце. Хотя он и понял, что с Кольцом нужно обращаться осторожно:
казалось, у него изменяется все, и даже размер; странным образом оно
сужалось и расширялось, могло внезапно соскользнуть с пальца, хотя перед
этим сидело прочно.
- Да, он предупреждал меня об этом в последнем письме, - сказал
Фродо, - так что я всегда держу его на цепочке.
- Очень мудро, - сказал Гэндальф. - Но что касается его долгой жизни,
Бильбо никогда не связывал это с Кольцом. Он считал это исключительно
своей заслугой и очень гордился своим долголетием. Хотя он казался все
более усталым и измученным. Тонкий и сморщенный - так он говорил. Это
признак того, что Кольцо начало овладевать им.
- И давно вы знали все это? - вновь поинтересовался Фродо.
- Знал? - переспросил Гэндальф. - Я знал многое, что могут знать
только мудрые. Но ты имеешь в виду "знал об этом Кольце", что ж, можно
сказать, что я и до сих пор не знаю. Нужно сделать последнюю проверку. Но
я больше не сомневаюсь в истинности своих догадок.
Он задумался.
- Когда я впервые начал догадываться? - погружаясь в воспоминания,
проговорил Гэндальф. - Посмотрим, это было в тот год, когда Белый Совет
отбросил темную силу из Лихолесья, как раз перед Битвой Пяти Армий. Тогда
Бильбо нашел Кольцо. Тень пала тогда мне на сердце, хотя я и не знал, чего
опасаюсь. Я часто думал, как Горлум приобрел Великое Кольцо. Потом я
услышал странный рассказ Бильбо о том, как он "выиграл" Кольцо, и не
поверил ему. Когда я наконец узнал от него правду, я сразу понял, что он
хочет во чтобы-то ни стало, сделать Кольцо своим. Совсем как Горлум с его
"подарком в день рождения". Эти две лживые истории были слишком похожи,
чтобы я чувствовал себя слишком спокойно. Ясно, что Кольцо обладало
могучей силой и начинало действовать на своего владельца немедленно. Это
было первым реальным предупреждением о том, что не все идет хорошо. Я
часто говорил Бильбо, что такие Кольца лучше не использовать: но он всегда
возмущался и начинал сердиться. Я мало что мог сделать. Я не мог забрать у
него Кольцо, не причинив еще большего вреда, и у меня не было права на
такие действия. Я мог только наблюдать и ждать. Я мог посоветоваться с
Саруманом Белым, но что-то всегда мешало мне.
- А это кто? - спросил Фродо. - Никогда о нем раньше не слыхал.
- Может быть, - ответил Гэндальф. - Хоббиты не имеют о нем
представления. Но он велик среди мудрых. Он вождь моего ордена и глава
Совета. Его знания глубоки, но с ними вместе росла и его гордость, и он
болезненно воспринимает любое вмешательство. Сказание о волшебных Кольцах,
великих и малых, его область. Он долго изучал ее, разыскивая утраченные
секреты изготовления колец: но когда вопрос о Кольцах обсуждался на нашем
Совете, то все, что он открыл нам, говорило против моих опасений. Итак,
мои страхи уснули, но уснули беспокойным сном. Я продолжал наблюдать и
ждать.

А Одно - Всесильное - Властелину Мордора,
Чтоб разъединить их, чтоб лишить их воли,
И объединить навек в их земной юдоли...

Это строчки из известного места в сказании об эльфах:

Три Кольца - премудрым эльфам - для добра их гордого,
Семь Колец - пещерным гномам - для труда их горного.
Девять - людям Средиземья - для служенья черного
И бесстрашия в сраженьях - смертоносно твердого.
А Одно - Всесильное - Властелину Мордора,
Чтоб разъединить их, чтоб лишить их воли,
И объединить навек в их земной юдоли
Под владычеством всесильным Властелина Мордора.

Он помолчал и медленно сказал глубоким голосом:
- Это Кольцо Всевластья, это Кольцо, чтобы править всеми ими. Оно
утеряно много веков назад, и сила Врага ослабла. Он жаждет получить его -
но не должен получить.
Фродо сидел молча и неподвижно. Ему казалось, что чья-то могучая
рука, как темное облако, протянулась с потолка и занесена над ним.
- Это Кольцо! - запинаясь выговорил он. - Но как же оно попало ко
мне?
- А! - сказал Гэндальф. - Это очень длинная история. Начало ее
скрывается в черных годах, которые сейчас помнят только сами сказители.
Если бы я стал рассказывать тебе ее всю, мы все еще бы сидели здесь, когда
весна сменится зимой.
Вчера ночью я рассказывал тебе о Сауроне Великом, Повелителе Тьмы.
Слухи, которые ты слышал, справедливы: он действительно вновь восстал,
покинув свое убежище в Лихолесье и вернулся в древней мощи в башню тьмы
Мордора. Это название слышали даже вы, хоббиты. Всегда после поражения
тень принимает другую форму и вновь вырастает.
- Я хотел бы, чтобы этого не произошло в мое время, - сказал Фродо.
- Я тоже, - сказал Гэндальф, - и таково желание всех, кто живет в
подобные времена. Но не нам решать это. Все, что мы можем, это решить, что
же нам делать в наше время. А наше время, Фродо, похоже становится черным.
Враг быстро набирается сил. Планы его еще не готовы, я думаю, но
постепенно созреют. Нам нужно быть весьма осторожными.
Врагу все еще не хватает одной вещи, чтобы вновь обрести свою силу и
знания, подавить всякое сопротивление, преодолеть всякую защиту и покорить
весь мир тьмой. Ему не хватает Кольца.
Три самых волшебных Кольца короли эльфов спрятали от него, и его руки
никогда не касались и не качали их. Семью Кольцами владели короли гномов,
но тремя из них он завладел, а четыре проглотили драконы. Девять колец он
отдал смертным людям, гордым и великим, и тем самым соблазнил их. Давным
давно попали они под его власть и стали Духами Кольца, тенями его великой
тени, и самыми ужасными слугами. Уже давно, очень давно, эти девять не
вырывались наружу, но кто знает? Когда растет великая тень, они тоже могут
освободиться. Но оставим это! О таких вещах не следует говорить даже утром
в Уделе.
Итак, девять колец он забрал себе, семь частично тоже, а частично они
уничтожены, три Кольца спрятаны от него. Но это его не беспокоит. Ему
нужно только одно Кольцо: он сам сделал его когда-то и передал ему немалую
часть своей древней силы, чтобы оно могло править всеми остальными
Кольцами, где бы они ни находились: и тогда он станет сильнее, чем
когда-либо.
Это смертельно опасно, Фродо. Он считал, что Кольцо погибло, что
эльфы уничтожили его, как и следовало сделать. Но теперь он знает, что оно
не исчезло, что его можно отыскать. И он будет его искать, будет искать, и
все его мысли будут направлены на это. Это его величайшая надежда и наша
величайшая опасность.
- Но почему, почему его не уничтожили? - Воскликнул Фродо. - И как
Враг потерял его, если он был так силен, а оно было таким ценным для него?
Он сжал Кольцо в руке, как будто увидел темные пальцы, которые
тянутся к нему.
- Кольцо отобрали у него, - сказал Гэндальф. - Когда-то эльфы были
гораздо сильнее, да и не все люди отдалились от них. Люди Запада достигли
своего рассвета. Эта глава древней истории, которую следует хорошо
помнить: тогда тоже росло горе и собиралась тьма, но были тогда и великие
деяния, не пропавшие напрасно. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, или
ты услышишь этот рассказ от того, кто знает его лучше меня.
Но сейчас тебе достаточно знать только, как Кольцо попало к тебе.
Гил-Гэлад, король эльфов, и Элендил с запада победили Саурона, хотя сами
при этом погибли, а сын Элендила Исилдур сорвал Кольцо с руки Саурона и
забрал его себе. Саурон был побежден, дух его отлетел и скрывался много
лет, пока тень его вновь не приобрела форму в Лихолесье.
Но Кольцо было потеряно. Оно упало в великую реку Андуин и исчезло.
Ибо Исилдур двигался к северу вдоль восточного берега реки, и у Полей
Радости его подстерегли орки гор и перебили почти все его войско. Он сам
прыгнул в воду, но когда он плыл, Кольцо соскользнуло с его пальца, и
тогда орки заметили его и убили стрелами.
Гэндальф помолчал.
- Итак, в темных водах у Полей радости, - сказал он. - Кольцо ушло из
знаний и легенд, и даже Совет Мудрых не знал его дальнейшей истории. Но
теперь я знаю продолжение.
- Много лет спустя, но все же очень задолго до наших дней, жил на
берегах великой реки на краю диких земель маленький народ с искусными
руками и быстрыми ногами. Я думаю, что это были хоббиты, отдаленные предки
сторов, потому что они любили реку и часто плавали в ней или делали
небольшие лодки из тростника. Среди них было семейство, пользовавшееся
высокой репутацией, потому что оно было больше и богаче остальных
семейств, и управлялось оно старой женщиной, строгой и мудрой, знающей
древние предания. Самого любознательного и любопытного члена этой семьи
звали Смеагорл. Он интересовался корнями растений, часто нырял в омуты,
рыл норы под деревьями: он не смотрел на вершины холмов, на листву
деревьев, на цветы растений - глаза его постоянно были опущены.
У него был друг по имени Диагорл, Остроглазый, но не такой быстрый и
сильный. И однажды они сели в лодку и поплыли к полям радости, где были
большие заросли ириса и цветущего камыша. Здесь Смеагорл нырял и плавал
под берегами, а Диагорл сидел в лодке и рыбачил. Внезапно на его крючок
попала большая рыба, и прежде чем он понял, что происходит, рыба потянула
его в воду, на дно. Здесь он выпустил удочку: ему показалось, что он видит
какое-то сияние на дне реки: задержав дыхание, он схватил этот сверкающий
предмет.
Вынырнул он, отплевываясь: в волосах его застряли водоросли, весь он
был измазан илом. Он поплыл к берегу. И вот, когда он отмыл грязь, в его
руке оказалось прекрасное золотое кольцо: оно так сверкало на солнце, что
сердце Диагорла возрадовалось. Но Смеагорл следил за ним из-за дерева и,
пока Диагорл любовался кольцом, Смеагорл неслышно подошел к нему сзади.
- Отдай мне это, Диагорл, любовь моя! - сказал Смеагорл через плечо
своего друга.
- Почему? - спросил Диагорл.
- Потому что сегодня мой день рождения, любовь моя, и я хочу его, -
сказал Смеагорл.
- А мне-то что, - сказал Диагорл. - Я уже сделал тебе подарок, и
дорогой подарок. Я нашел это и хочу сохранить его у себя.
- Неужели, любовь моя? - сказал Смеагорл, схватив Диагорла за горло,
и задушил его, потому что золото сверкало ярко и прекрасно. Потом надел
Кольцо себе на палец.
Никто не узнал, что стало с Диагорлом: а убит он был далеко от дома,
и тело его было искусно спрятано. Смеагорл вернулся один, и он обнаружил,
что никто не видит его, когда он надевает Кольцо. Он очень обрадовался
своему открытию и сохранил его в тайне, и с помощью Кольца он узнавал
чужие тайны и использовал это для нечестных и злобных целей. Он обладал
быстрым зрением и острым слухом ко всему, что причиняло ему вред. Кольцо
дало ему возможность удовлетворить свои склонности. И неудивительно, что
его невзлюбили и избегали, когда он был видимым, все его родичи. Они
пинали его, а он ставил им подножки. Он начал воровать, привык
разговаривать с собой, все время бормоча что-то. Поэтому его прозвали
Горлум, прокляли и прогнали его от себя, и старая правительница, его
бабушка, стремившись к миру, изгнала его из своего дома, из своей семьи.
Он бродил одиноко, жалуясь на жестокость мира, и двигался вверх по
реке, пока не пришел к ручью, сбегавшему с гор, и поднялся вверх по его
течению. Невидимыми пальцами он ловил в омутах рыбу и ел ее сырой. Однажды
было очень жарко, и когда он наклонился над омутом, в глаза ему ударил
свет, и он от боли закрыл глаза. Он не знал, что это такое, потому что
совершенно забыл о солнце. Впервые за долгое время он взглянул на солнце и
погрозил ему кулаком.
Опустив глаза, он увидел далеко перед собой вершины Туманных гор, с
которых стекал ручей. И он внезапно подумал: "Под этими горами должно быть
холодно и темно. Солнце не сможет увидеть меня там. И там корни этих гор -
истинные корни: там должно быть погребены большие тайны, которые никому не
открывались с самого начала."
И он бродил ночами по отрогам гор и обнаружил небольшую пещеру, из
которой вытекал ручей: как червь протиснулся он в сердце гор и исчез у
всех из вида. Кольцо вместе с ним ушло в тень и даже создатель его, чья
сила вновь начала расти, ничего не знал о нем.
- Горлум! - воскликнул Фродо. - Горлум?.. Тот самый Горлум, с которым
встретился Бильбо? Как отвратительно!
- Я думаю, это печальная история, - сказал колдун, - и она могла
произойти с другими, даже с некоторыми моими знакомыми хоббитами.
- Не могу поверить, что Горлум был связан с хоббитами, даже
отдаленно, - сказал Фродо с жаром. - Что за ужасная история?
- Тем не менее, она правдива, - ответил Гэндальф. - Относительно
происхождения же хоббитов я знаю больше, во всяком случае, чем сами
хоббиты. И даже в истории Бильбо есть кое-что общее с этой историей. В
сознании и памяти Бильбо и Горлума оказалось много общего. Они очень
хорошо поняли друг друга, много лучше, чем поняли бы друг друга хоббит и
гном, или орк, или даже эльф. Вспомни, например, о загадках, которые они
оба знали.
- Да, - сказал Фродо. - Хотя и другие племена задают загадки, и
многие из них те же самые. И хоббиты не мошенничают. А вот Горлум
обманывал все время. Он старался застать Бильбо врасплох. И я думаю, что
его злобную натуру забавляла возможность игры с легкой жертвой, игры, в
которой он ничего не терял.
- Это верно, - сказал Гэндальф. - Но я думаю, в этом есть еще
кое-что, чего ты не видишь. Даже Горлум оказался не полностью поглощен
Кольцом. Он оказался сильнее, чем мог предположить кто-нибудь из мудрых,
ведь он был когда-то хоббитом. Маленький уголок его мозга оставался его
собственным, через него пробивался свет, как сквозь щель во тьме - свет из
прошлого. Должно быть, очень приятно, я думаю, снова услышать голос
прошлого, приносящий воспоминания о ветре и деревьях, о солнце на траве, и
других забытых вещах.
Но это, конечно, делало его злую часть еще более злобной, - вздохнул
Гэндальф. - Увы! Для него мало осталось надежды. Думаю, вообще не
осталось. Нет, слишком долго владел он Кольцом, хотя и не часто
пользовался им: в черной тьме подземелий в этом не было необходимости.
Поэтому он и не "увял" совсем. Он, конечно, исхудал. Но Кольцо ело его
мозг, и это мучение стало почти непереносимым.
Все "великие секреты" оказались пустым звуком: там нечего было
искать, нечего делать, можно было только пожирать добычу и вспоминать.
Горлум был очень несчастен. Он ненавидел тьму, но еще больше он ненавидел
свет: он ненавидел все, а больше всего Кольцо.
- Как это? - спросил Фродо. - Ведь Кольцо было его прелестью,
единственной вещью, которой он дорожил. Но если он его ненавидел, то
почему не избавился от него и не оставил где-нибудь?
- Ты должен бы понять, Фродо, после всего услышанного, - сказал
Гэндальф. - Он ненавидел его и любил его, как ненавидел и любил себя
самого. Он не мог от него избавиться. У него для этого не было воли.
Кольцо Власти само руководит собой, Фродо. Оно может предательски
соскользнуть, но его владелец никогда не сможет избавиться от него. Самое
большое - он может носится с идеей передать его кому-нибудь другому, да и
то лишь на первых порах, когда Кольцо еще только начало одолевать его.
Насколько я знаю, Бильбо единственный в истории сумел сделать это. Но для
этого потребовалась вся моя воля. Но даже и при моей помощи вряд ли ему
удалось бы это сделать. Не Горлум, а само Кольцо решает свою судьбу,
Фродо. Кольцо оставило его.
- Для того, чтобы встретиться с Бильбо? - спросил Фродо. - Разве
какой-нибудь орк не подошел бы ему больше?
- Не нужно смеяться, - сказал Гэндальф. - Особенно тебе. Это самое
странное событие во всей истории Кольца - то, что Бильбо явился как раз
вовремя и во тьме сунул в него палец.
Здесь действует больше, чем одна сила, Фродо. Кольцо старается
вернуться к своему хозяину. Оно выскользнуло из рук Исилдура и предало
его: затем, когда предоставилась возможность, оно захватило бедного
Диагорла, и тот был убит, а затем оно оставило и Горлума: оно не могло
больше использовать его: Горлум был слишком мал и слаб, и пока оно
оставалось с ним, он никогда не покинул бы своего подземелья. И теперь,
когда его хозяин проснулся и послал свои темные мысли из Лихолесья, оно
оставило Горлума. Лишь для того, чтобы быть подобранным самым
невообразимым для этой роли существом - Бильбо из Удела!
За всем этим действует какая-то другая сила, не совпадающая с
желаниями создателя Кольца. Не могу выразиться яснее, лишь скажу, что
Бильбо был избран для того, чтобы найти Кольцо, и избран не его хозяином.
В таком случае ты тоже избран, чтобы владеть им. И мне вот эта мысль
кажется ободряющей.
- Не уверен, что я вас правильно и полностью понял, - сказал Фродо. -
Но как вы узнали все о Бильбо и Горлуме? На самом ли деле вы все это
знаете или только догадываетесь?
Гэндальф взглянул на Фродо, и глаза его сверкнули.
- Я знал многое, и узнал еще больше, - ответил он. - Но я не
собираюсь давать отчет о всех своих действиях тебе. История Элендила,
Исилдура и Кольца известна всем мудрым. Твое Кольцо - это именно Кольцо
Власти, и об этом свидетельствует огненная надпись, кроме других
доказательств.
- И когда вы узнали это? - прервал его Фродо.
- Только что, в этой комнате, разумеется же, - резко ответил маг. -
Но я ожидал этого. Это было последняя проверка после длительных
путешествий и долгих поисков. Это последнее доказательство и с ним стало
ясным все остальное. Потребовалось немало сил, чтобы выяснить роль Горлума
и заполнить брешь в истории Кольца. Я начал с догадок о Горлуме, но теперь
я больше не догадываюсь. Я знаю, я видел его.
- Вы видели Горлума? - удивленно воскликнул Фродо.
- Да. Это самое разумное, если имеется такая возможность. Я долго
пытался сделать это и наконец мне удалось.
- Что же с ним случилось после того, как Бильбо спасся от него? Вы
знаете это?
- Не совсем. Я тебе пересказал то, что говорил мне Горлум. Впрочем не
совсем так. Горлум лжец, и его слова нужно просеивать. Например, он
называл Кольцо "своим подарочком в день рождения" и настаивал на этом. Он
говорил, что оно досталось ему от бабушки, у которой было множество таких
прекрасных вещей. Отвратительный рассказ. Я не сомневаюсь, что бабушка
Смеагорла была матриархом, значительной личностью, но нелепо говорить, что
она владела многими кольцами эльфов, а уж насчет того, чтобы отдать их
кому-нибудь, это совершенная ложь. Это его подарок, в день рождения и так
далее и тому подобное.

Тяжелая тишина опустилась на комнату. Фродо слышал, как бьется его
сердце. Даже шум снаружи, казалось, стих. Даже шума косилки Сэма не было
слышно.
- Да, в Мордор, - повторил Гэндальф. - И увы! Мордор притягивает к
себе все злое, и темная сила собирает там все зло мира. И все народы
шепотом говорят о новой тени появившейся на юге, и о ее ненависти к
западу. Там Горлум надеялся найти новых друзей, которые помогут ему в его
мести.
Несчастный глупец! В этой земле он узнал слишком много, слишком много
для своего спокойствия. Рано или поздно в земле Мордор его должны были
схватить. Его и схватили, когда он возвращался обратно... Из-за какой-то
его ошибки. Но это уже не имело значения. Его худшая ошибка была уже
сделана.
Да, увы! От него Враг узнал, что Кольцо найдено. Он знает, где погиб
Исилдур. Он знает, где Горлум нашел Кольцо. Он знает, что это великое
Кольцо, так как оно дает долгую жизнь. Он хорошо знает, что это не одно из
семи или девяти! Те все сосчитаны. Он знает, что это одно Кольцо. И, я
думаю, теперь он знает и о хоббитах, и о Уделе.
Удел - он ищет его сейчас, если уже не нашел, где он находится. Да,
Фродо, я даже думаю, что имя Торбинс, которое он никогда не замечал,
теперь приобрело для него значение.
- Но это ужасно! - воскликнул Фродо. - И гораздо ужаснее, чем я мог
заподозрить из ваших намеков и предупреждений. О, Гэндальф, лучший из
друзей, что же мне делать? Какая жалость, что Бильбо не убил эту подлую
тварь, когда у него была такая возможность!
- Жалость! Да, жалость остановила его руку. Жалость и милосердие: не
убивать без нужды. И он вознагражден за это, Фродо. Несомненно, именно
из-за этого он так мало поддался влиянию зла и отказался в конце концов от
Кольца.
- Простите, - сказал Фродо. - Но я испуган, и я не чувствую никакой
жалости к Горлуму.
- Ты не видел его, - прервал Гэндальф.
- Не видел и не хочу, - сказал Фродо. - Я вас не понимаю. Неужели вы
и эльфы оставили в живых его после таких ужасны поступков? Сейчас он в
любом случае так же плох, как орк, и он наш враг. Он заслуживает смерти.
- Заслуживает смерти! Конечно. Многие живущие заслуживают смерти. А
сколько умерших заслуживали жизни. Можешь ты вернуть им ее? В таком случае
не будь слишком скорым в осуждении на смерть. Ибо даже самый мудрый не
может видеть всех последствий. У меня почти нет надежды, что Горлум сможет
измениться до того, как умрет, но вдруг... И к тому же он связан с судьбой
Кольца. И сердце говорит мне, что он еще сыграет свою роль, плохую или
хорошую, но сыграет: и когда это время наступит, жалость Бильбо может
отразиться на судьбе многих, в том числе и на твоей. Во всяком случае мы
не убили его: он очень стар и очень несчастен. Лесные эльфы заключили его
в тюрьму, но обращаются с ним с добротой, которая есть в их мудрых
сердцах.
- Все равно, - сказал Фродо, - даже если Бильбо не убил Горлума, я
хотел бы, чтобы он не брал Кольца. Я хотел бы, чтобы он никогда не находил
бы его и чтобы я не брал бы его тоже. Почему вы позволили мне взять его?
Почему не велели выбросить или уничтожить?
- Разве ты не слышал, что я тебе сказал, Фродо? - спросил маг. - Ты
не думаешь о чем говоришь. Выбрасывать Кольцо нельзя. Это Кольцо
обязательно будет найдено. И в недобрых руках оно причинит много зла. Но
хуже всего, если оно попадет в руки Врага. А оно к нему попадет, ибо это
одно Кольцо, и Враг напрягает все силы, чтобы отыскать его.
- Конечно, мой дорогой Фродо, это Кольцо опасно для тебя, и это
глубоко беспокоит меня. Но так много поставлено на карту, что приходится
идти на риск. Поэтому, даже когда я был далеко, не проходило и дня, чтобы
Удел не охраняли внимательные глаза. До тех пор, пока ты не используешь
Кольцо, оно не действует на тебя. К тому же ты должен помнить, что девять
лет назад я многого не знал.
- Но почему бы не уничтожить его, как, по вашим словам, следовало бы
давно сделать? - воскликнул Фродо. - Если бы вы предупредили меня или
послали бы мне известие, я давно разделался бы с ним.
- Неужели! Как же ты сделал бы это? Ты хотя бы пытался?
- Нет. Но, наверное, его можно разбить молотом или расплавить.
- Попробуй! - сказал Гэндальф. - Попробуй сейчас же!
Фродо снова достал Кольцо из кармана и посмотрел на него. Теперь оно
казалось чистым и гладким без следа надписи. Золото выглядело ярким. И
Фродо подивился богатству и красоте его цвета, совершенству его
округлостей. Это была восхитительная и драгоценная вещь. Доставая Кольцо
он собрался тут же бросить его в огонь. Но теперь он почувствовал, что не
сможет это сделать, не может без напряженной внутренней борьбы. Он взвесил
Кольцо в руке, поколебался и заставил себя вспомнить все рассказанное
Гэндальфом, затем с усилием сделал движение, как бы отбрасывая Кольцо - и
увидел, что кладет его в карман.
Гэндальф угрюмо засмеялся.
- Видишь? И ты, Фродо, не можешь его уничтожить. А я не могу помочь
тебе - разве только силой, но это повредит твой рассудок. К тому же сила
бесполезна. Даже если ты ударишь Кольцо тяжелым предметом - кузнечным
молотом, на нем не останется и вмятины. Его нельзя уничтожить ни твоими
руками, ни моими.
Твой слабый огонь, конечно, не расплавит и обычного золота. Кольцо
пройдет него неповрежденным, оно даже не нагреется. Во всем мире нет такой
кузницы, где можно было бы подействовать на него. Даже наковальни и печи
гномов не смогут это сделать. Говорят, что драконий огонь может расплавить
и уничтожить Кольцо власти, но на земле не осталось ни одного дракона, у
которого был бы достаточно горячий огонь. А это Кольцо - одно Кольцо -
правящее Кольцо, сделанное самим Сауроном, не смог бы уничтожить никакой
дракон, даже Анкалагон Черный.
Есть только один способ - отыскать Щель Судьбы в глубинах Ородруина,
огненной горы, и бросить в нее Кольцо, если ты действительно хочешь его
уничтожить, лишить Врага возможности завладеть им.
- Я очень хочу уничтожить его! - воскликнул Фродо. - Но я не создан
для опасных поисков. Зачем я только увидел Кольцо? И зачем оно попало ко
мне? Почему я был избран?
- Нельзя ответить на такой вопрос, - заметил Гэндальф. - Ты можешь
быть уверен, что не из-за качеств, которыми обладают и другие, не за силу
и мудрость, во всяком случае. Но ты избран и потому должен напрячь всю
свою силу и весь свой разум.
- Но у меня их так мало. Вы мудры и могущественны. Почему бы вам не
взять Кольцо?
- Нет! - воскликнул Гэндальф, вскакивая. - Тогда у меня будет слишком
большая и ужасная власть. Благодаря мне Кольцо обретет еще большее
могущество и станет еще опаснее. - Глаза его сверкнули и лицо как бы
озарилось изнутри. - Не искушай меня! Я не хочу стать подобным Владыке
Тьмы. Не искушай меня. Я не осмелюсь его взять, даже хранить
неиспользованным. Желание овладеть им может превысить мои силы. Мне может
так понадобиться его помощь. Страшные опасности будут ждать меня тогда.
Он подошел к окну, отодвинул занавес и открыл ставень. В комнату
ворвался солнечный свет. Мимо окна со свистом прошел Сэм.
- Оно слишком хорошо знает путь к моему сердцу. Лучше, чем к любому
другому. А теперь, - сказал маг, снова поворачиваясь к Фродо, - ты должен
принять решение. А я помогу тебе. - Он положил руку на плечо Фродо. - Я
помогу тебе нести эту тяжесть. Но нужно действовать. Враг приближается.
Наступило долгое молчание. Гэндальф сел снова и закурил трубку,
погрузившись в раздумье. Глаза его казались закрытыми, но из-под
приспущенных век он внимательно следил за Фродо. Фродо же пристально
глядел на красные угли очага, пока они не заполнили все поле его зрения, и
ему казалось что он смотрит в пылающую глубину ада. Он думал о знаменитых
щелях судьбы и об ужасах Огненной Горы.
- Ну! - сказал наконец Гэндальф. - Что ты об этом думаешь? Что делать
ты решил?
- Нет! - ответил Фродо, возвращаясь в себя из тьмы и с удовольствием
увидев, что вокруг светло, а за окном виден освещенный солнцем сад. - Или,
возможно, да. Если я вас правильно понял, я могу держать у себя Кольцо и
сохранять его, во всяком случае пока оно ничего со мной не сделало.
- Если ты не будешь его использовать, то его действие будет
медленным, - проговорил Гэндальф.
- Надеюсь. Но я так же надеюсь, что вы вскоре найдете лучшего
хранителя. Тем временем, мне кажется, что я представляю собой опасность,
опасность для всех, живущих рядом со мной. Я не могу хранить Кольцо и
оставаться здесь. Я должен покинуть Торбу-на-Круче, покинуть Удел,
покинуть все и уйти... - Он вздохнул. - Мне хотелось бы спасти Удел, если
бы я сумел - хотя временами его обитатели казались мне такими тупицами, и
я думал, что землетрясение, или вторжение, или еще что-нибудь были бы для
них как раз. Но я больше этого не чувствую. Я чувствую, что до сих пор,
пока Удел лежит за моей спиной в безопасности, мне легче будет перенести
странствия: я буду знать, что где-то там есть прочная опора, хотя может
быть, никогда больше не коснусь ее.
Конечно, я иногда подумывал об уходе, но мне это всегда казалось
отпуском, прогулкой, чем-то вроде приключения Бильбо или даже полегче, и
всегда это кончалось благополучно и мирно. На этот раз я должен буду
бежать, бежать от опасности навстречу еще большей. И мне кажется, что если
я хочу спасти мир, я должен идти один. Я кажусь себе таким маленьким,
таким беспомощным. А Враг силен и ужасен.
Он не сказал этого Гэндальфу, но пока он говорил, его охватило
огромное желание последовать за Бильбо и, может даже, найти его. Желание
было таким сильным, что победило его страх: он чуть не побежал тут же по
дороге без шапки, как Бильбо сделал в такое же утро много лет назад.
- Мой дорогой Фродо! - воскликнул Гэндальф. - Хоббиты - удивительные
существа, как я уже говорил. Можно за месяц узнать все о них и их
привычках, но даже через сто лет они могут удивить. Я, конечно, ждал
ответа. Но Бильбо не ошибся, избирая наследника, хотя он и не думал, как
важен его выбор. Боюсь, что ты прав. Кольцо не может больше оставаться
спрятанным в Уделе, и для твоего блага, как и для блага других, ты должен
уйти и забыть об имени Торбинс. За пределами Удела это имя опасно. Я дам
тебе другое имя для путешествия. Ты отправишься в путь как... ну хотя бы
мастер Накручинс.
Но я не думаю, что ты должен идти в одиночку. Если ты знаешь
кого-нибудь, кому можно верить и кто согласится идти с тобой, бери его. Но
будь осторожен, выбирая себе попутчика! И следи за своими словами даже
обращаясь к своим друзьям. У Врага много шпионов и много способов
подслушивать.
Внезапно он остановился и прислушался. Фродо понял, что везде -
внутри и снаружи - очень тихо. Гэндальф сделал шаг к окну. Затем вспрыгнул
на подоконник и просунул в окно длинную руку. Послышался визг. И
притягиваемая за ухо, появилась голова Сэма Скромби.
- Ну, ну, клянусь моей бородой! - сказал Гэндальф. - Это Сэм Скромби?
Что ты здесь делаешь?
- Ничего, мастер Гэндальф, сэр! - сказал Сэм. - Кошу траву под окном.
- Он поднял и потряс косилкой в качестве доказательства.
- Вряд ли, - угрюмо сказал Гэндальф. - Я уже некоторое время не слышу
звука работы твоей косилки. Как долго ты подслушивал?
- Подслушивал, сэр? Не понимаю, простите. В Торбе-на-Круче совсем нет
карнизов.
- Не притворяйся дураком. Что ты слышал и зачем? - Глаза Гэндальфа
сверкали, а брови торчали как копья.
- Мастер Фродо, сэр! - закричал Сэм. - Не разрешайте ему вредить мне,
сэр! Не позволяйте меня превратить во что-нибудь ужасное! Мой старик не
перенесет этого. Клянусь честью, сэр, но я не хотел плохого!
- Он не сделает тебе ничего плохого, - отозвался Фродо, едва
сдерживаясь от смеха, хотя в то же время он был удивлен. - И он, как и я,
знает, что ты не хотел ничего плохого. А сейчас отвечай на его вопросы!
- Хорошо, сэр, - согласился Сэм, слегка запинаясь. - То, что я
слышал, я не очень хорошо понял: что-то о Враге, о Кольцах, о мастере
Бильбо, сэр, и о драконах, и об огненных горах и... Об эльфах, сэр. Я
слушал, потому что не смог справиться с собой. Вы браните меня, сэр, но я
так люблю сказки. Эльфы, сэр. Как бы мне хотелось их увидеть. Возьмите
меня с собой, сэр, когда пойдете, чтобы я мог увидеть эльфов.
Неожиданно Гэндальф засмеялся.
- Заходи! - крикнул он и обеими руками поднял Сэма вместе с косилкой,
втащил в окно и поставил на пол.
- Значит, ты хочешь увидеть эльфов, - заметил он, пристально глядя на
Сэма и улыбаясь в то же время. - Значит, ты слышал и то, что мастер Фродо
уходит?
- Да, сэр. Поэтому я и подавился, а вы это услышали. Я старался
справиться с собой, но не мог, сэр: я так расстроился.
- Мне нельзя помочь, Сэм, - печально сказал Фродо. Он неожиданно
понял, что бегство из Удела означает не просто расставание со знакомыми и
привычным уютом Торбы-на-Круче. - Я должен идти. Но... - И тут он
внимательно посмотрел на Сэма, - ...Если ты действительно хочешь помочь
мне, ты сохранишь это в тайне. Понятно? Если ты этого не сделаешь, если
скажешь хоть слово об услышанном, мастер Гэндальф превратит тебя в жабу и
заполнит весь сад ужами.
Сэм, дрожа, упал на колени.
- Встань, Сэм, - сказал Гэндальф. - Я придумал кое-что получше.
Кое-что такое, что закроет тебе рот и накажет тебя за любовь к
подслушиванию. Ты пойдешь вместе с мастером Фродо!

- Я, сэр! - воскликнул Сэм, вскакивая, точно как пес, которого
позвали на прогулку. - Я пойду и увижу эльфов и все остальное! Да, все!
Ура! - закричал он и разразился слезами.
- Ты должен уйти тихо и быстро, - сказал Гэндальф.
Прошло две или три недели, а Фродо все еще не показывал вида, что
готов к уходу.
- Я знаю. Но сделать это так трудно, - возразил он. - Если я просто
исчезну, как в свое время Бильбо, начнутся разговоры по всему Уделу.
- Конечно, ты не должен исчезать, - согласился Гэндальф. - Быстро не
значит немедленно. Ты должен придумать какой-либо способ, как незаметно
выскользнуть из Удела. Ради этого стоит немного и задержаться. Но не
откладывай слишком надолго.
- Как насчет осени после нашего дня рождения? - спросил Фродо. -
Думаю, к тому времени я смогу подготовиться.
По правде говоря, ему совсем не хотелось начинать подготовку теперь,
когда ему нужно было это делать. Торба-на-Круче казалась теперь более
желанной, чем когда-либо, и он хотел как можно полнее насладиться своим
последним летом в Уделе. Он знал, что когда придет осень, ему легче будет
думать о путешествии, как всегда в это время года. Он уже решил в глубине
души пуститься в путь после своего пятидесятилетия: Бильбо тогда
исполнится 128 лет. Этот день казался ему подходящим для начала пути.
Последовать за Бильбо - это его всегдашняя мечта и единственное, что
делает более терпимой мысль о путешествии. Он как можно меньше думал о
Кольце и о том, куда оно может его привести. Но он не говорил об этих
своих мыслях Гэндальфу. Что же думал сам Гэндальф, было вообще невозможно
понять.
Он поглядел на Фродо и улыбнулся.
- Хорошо, - сказал он. - Но дольше не задерживайся. Я начинаю
беспокоиться. А пока будь осторожен и не давай даже малейшего намека на
то, куда ты пойдешь. И сам проследи, чтобы Сэм Скромби не болтал. Если
только он попробует, я на самом деле превращу его в жабу.
- Насчет того, куда я пойду, - заметил Фродо, - проговориться трудно,
потому что я сам этого не знаю.
- Не говори глупостей! - сказал Гэндальф. - Я ведь не предупреждаю
тебя, чтобы ты не оставлял свой адрес на почте. Но ты оставляешь Удел, и
об этом никто не должен знать, пока ты не уйдешь. А ты должен уйти. И куда
бы ты не пошел - на север, на юг, запад или восток, никто не должен знать
этого направления.
- Я был так занят мыслями о прощании с Торбой и Уделом, что даже не
подумал еще о направлении, - сказал Фродо. - Куда же мне идти? Чем
руководствоваться? Чего искать? Бильбо ушел на поиски сокровищ и вернулся
назад: но я ухожу, чтобы не вернуться, насколько я понимаю.
- Ты не можешь заглядывать так далеко, - сказал Гэндальф. - И я не
могу. Может, твоя задача - отыскать Щели Судьбы, а может этим займется
кто-нибудь другой, не знаю. Во всяком случае, ты пока не готов к долгому
путешествию.
- Нет, не готов, - согласился Фродо. - Но куда же мне тогда
двинуться?
- Навстречу опасности, но не торопясь, не стремглав, - ответил маг. -
Если хочешь получить ответ, вернее совет, иди в Ривенделл. Этот путь
наименее опасен, хотя дорога сейчас не та, что раньше, и с каждым годом по
ней двигаться будет все труднее.
- Ривенделл! - сказал Фродо. - Очень хорошо, я двинусь на восток, в
Ривенделл. Я возьму с собой в гости к эльфам Сэма: он будет в восторге.
Фродо говорил весело, но в сердце он ощутил вдруг жгучее желание
увидеть дом Элронда полуэльфа и туманную дымку на дне глубоких долин, где
до сих пор живет в мире волшебный народ.
Однажды летним вечером поразительная новость дошла до "Ветви Плюща" и
"Зеленого Дракона". Гиганты и другие чудовища с границ Удела были забыты
для более важного дела: мастер Фродо продавал Торбу-на-Круче, а в сущности
он уже продал ее - Лякошель-Торбинсам.
- За приличный куш, - говорили одни.
- Его не так легко получить, когда покупатель - миссис Любелия, -
добавил другой - ведь Отто умер несколько лет назад в почтенном, но не
предельном для хоббитов возрасте, в 102 года.
Причина, по которой мастер Фродо продал свою прекрасную нору,
обсуждалась больше, чем даже цена. Некоторые развивали теорию,
поддерживаемую кивками и намеками самого мастера Торбинса, что деньги
Фродо истощились: он покидает Хоббитон и будет в спокойствии жить в
Бакленде среди своих родственников Брендизайков "как можно дальше от
Лякошель-Торбинсов", - добавляли некоторые. Но настолько прочной оказалась
вера в неисчерпаемые богатства Торбы, что большинство не могло поверить в
эту теорию и пытались отстоять другую причину продажи. Многие заподозрили
темный и неразоблаченный заговор Гэндальфа. Хотя он держался очень скромно
и не выходил днем, было хорошо известно, что он "скрывается" в
Торбе-на-Круче. И хотя переселение трудно было связать с его колдовством,
факт оставался фактом: Фродо Торбинс переселялся в Бакленд.
- Да, я перееду осенью, - говорил он. - Мерри Брендизайк подыскивает
для меня небольшую уютную нору, а может, маленький дом.
В сущности с помощью Мерри он уже нашел и купил небольшой дом в
Крикхэллоу, в местности за Баклбери. Всем, кроме Сэма, было заявлено, что
Фродо собирается поселиться в этом доме постоянно. Выбор дома объяснялся
выбором восточного направления будущего путешествия: Бакленд находился на
восточных границах Удела, а поскольку Фродо жил там в детстве, то его
возвращение туда покажется правдоподобным.
Гэндальф оставался в Уделе в течении целых двух месяцев. Затем
однажды вечером в конце июня, вскоре после того, как стало известно о
планах Фродо, Гэндальф неожиданно заявил, что отправляется на следующее
утро.
- Надеюсь, ненадолго, - сказал он. - Но мне нужно отправиться на
южные границы за новостями. Я задержался здесь дольше, чем следовало.
Говорил он весело, но Фродо показалось, что маг чем-то обеспокоен.
- Что-то случилось? - спросил он.
- Нет, но я слышал кое-что и поэтому-то мне необходимо взглянуть
самому. Если я решу, что тебе нужно уходить немедленно, я тут же вернусь
или в крайнем случае пошлю сообщение. Тем временем ты готовься, но будь
осторожен, особенно в обращении с Кольцом. Еще раз повторяю: никогда не
используй его!
Он выступил на рассвете.
- Я могу вернуться в любой день, - сказал он. - Самое позднее - к
прощальному приему. Думаю, что тебе может понадобиться моя помощь на
дороге.
Вначале Фродо беспокоился и часто задумывался, что же такое мог
услышать Гэндальф, но постепенно его беспокойство рассеялось, а в хорошую
погоду он вообще забывал о своих заботах. В Уделе редко приходилось видеть
такое прекрасное лето и такую прекрасную осень: деревья гнулись под
тяжестью яблок, в ульях было полно меда и пшеница уродилась высокая и
густая.
Осень уже давно наступила, когда Фродо начал вновь беспокоиться о
Гэндальфе. Уже проходил сентябрь, а от мага не было никаких известий. Все
ближе становился день рождения и переселения, а Гэндальф все не
возвращался и не слал сообщений. А Торбу-на-Круче охватила суета. Прибыли
некоторые из друзей Фродо, чтобы помочь ему упаковаться: тут были Фрекогар
Болдер и Фольс Булкинс и, конечно, его ближайшие друзья: Пин Крол и Мерри
Брендизайк. Вместе они перевернули Торбу вверх дном.
Двадцатого сентября в Бакленд двинулись две грузовые повозки: в них
были вещи и мебель, отправленные Фродо в его новый дом. Повозки должны
были проехать по мосту через Брендивайн. На следующий день Фродо начал по
настоящему беспокоиться и постоянно высматривал Гэндальфа. Утро четверга,
его дня рождения, было таким же ясным и прекрасным, как много лет назад, в
день приема Бильбо. Гэндальф все еще не появлялся. Вечером Фродо дал свой
прощальный ужин: он был совсем небольшим, лишь для него самого и четверых
помощников: а Фродо был обеспокоен и находился в плохом настроении. Мысль
о том, что он скоро расстанется с друзьями своей юности, огорчила его. Он
раздумывал, как сообщить им об этом.
Четверо хоббитов были в отличном расположении духа, и ужин вскоре
стал веселым, несмотря на отсутствие Гэндальфа. В столовой, кроме стола и
стульев, ничего не было, но еда была хорошей, а вино - отличным: Фродо не
включил свое вино в список проданного Лякошель-Торбинсам.
- Что бы не случилось с остальным моим добром, когда
Лякошель-Торбинсы наложат на него лапу, для этого я нашел хорошее
помещение! - воскликнул Фродо, осушая свой стакан. Это были последние
глотки старого вина.
Они спели много песен и обсудили множество вопросов, выпили за
здоровье Бильбо и Фродо - это был обычай, установленный самим Фродо. Затем
они вышли подышать свежим воздухом и взглянуть на звезды, а потом легли
спать. Прием окончился, а Гэндальфа все не было.
На следующее утро они опять занялись упаковкой оставшегося имущества
еще на одну повозку. На ней вместе с Фетти (Фрекогаром Болдером) выехал
Мерри.
- Кто-то должен быть там и согреть дом к вашему приезду, - сказал
Мерри. - Ну, пока. Увидимся послезавтра, если не уснете в пути.
После завтрака ушел домой Фродо, но Пин остался. Фродо беспокоился,
напрасно ожидая шагов Гэндальфа. Он решил ждать до ночи. В конце концов,
если он срочно понадобится Гэндальфу, тот может прийти и в Крикхэллоу.
Может, он уже там и поджидает их. Фродо собирался уйти пешком из Хоббитона
в Баклбери, притом среди многих причин было и желание в последний раз
взглянуть на Удел.
- К тому же мне надо потренироваться, - сказал он, глядя на себя в
пыльное зеркало в полупустом зале. Он уже давно не предпринимал длительных
прогулок, и ему показалось, что отражение выглядит вялым.
После завтрака, к большому неудовольствию Фродо, прибыли
Лякошель-Торбинсы: Любелия и ее старший сын Лото.
- Наконец наше! - сказала Любелия, входя. Это было невежливо и не
совсем правильно: договор о продаже Торбы-на-Круче вступал в силу в
полночь. Но, наверно, Любелию можно было простить: ей пришлось ждать этого
момента на 77 лет дольше, чем она рассчитывала, и сейчас ей было 100 лет.
Она пришла проследить, чтобы ничто из оплаченного ею не пропало, и хотела
получить ключи. Потребовалось немало времени, чтобы удовлетворить ее, так
как она принесла с собой длинные списки и хотела удостовериться, что все
на месте. В конце концов, она в сопровождении Лото удалилась, унося ключ и
получив обещание, что второй ключ, запасной, будет оставлен у Скромби в
Бэгшот-Роу. Она фыркала и ясно показывала, что считает Скромби способным
ограбит нору до полуночи. Фродо не предложил ей даже чаю.
Он пил чай с Пином и Сэмом Скромби на кухне. Было официально
объявлено, что Сэм отправляется в Бакленд вместе с мастером Фродо и будет
там присматривать за его садом: соглашение подписал Гаффор, который,
впрочем, был очень недоволен будущим соседством Любелии.
- Наш последний ужин в Торбе, - сказал Фродо, откидываясь в кресле.
Они оставили немытую посуду Любелии. Пин и Сэм захватили три дорожных
мешка и вынесли их к порогу. Пин решил в последний раз прогуляться по
саду. Сэм исчез.
Солнце зашло. Торба казалась печальной, мрачной и какой-то
взъерошенной. Фродо бродил по знакомым комнатам и видел, как тускнеет свет
на стенах и из углов выползают тени. На улице становилось все темнее.
Фродо вышел и прошел к садовой калитке, а затем немного вниз по дороге. Он
все надеялся, что навстречу ему в сумерках покажется Гэндальф.
Небо было ясным, звезды светили все ярче.
- Будет прекрасная ночь, - громко сказал он. - Хорошая ночь для
начала. Мне нравится бродить. Не могу больше ждать. Я пойду, а Гэндальф
сможет догнать меня.
Он повернулся, чтобы вернуться, потом остановился, так как услышал
голоса, доносившиеся из-за угла на Бэгшот-Роу. Из голосов один,
несомненно, принадлежал старику, другой был незнакомым и чем-то неприятным
для Фродо. Он не слышал, что сказал незнакомец, но разобрал ответ старика,
голос у которого был резкий и пронзительный. Старик казался раздраженным.
- Нет, мастер Торбинс ушел. Отправился сегодня утром, и мой Сэм пошел
с ним. И все его вещи отправлены. Да, продал и сам ушел, говорю вам.
Почему? А это не мое дело и не ваше. Куда? Это не секрет. Он отправился в
Баклбери или еще куда-нибудь. Да, туда. Я никогда еще так далеко не был...
Странный народ там, в Бакленде. Нет, я не могу ничего передать. Доброй
ночи вам!
Вниз по холму простучали шаги. Фродо смутно удивился, почему тот
факт, что шаги не приближаются, а удаляются, принес ему облегчение.
"Вероятно, я заболел от вопросов и любопытства о моих делах, - подумал он.
- Что за любопытный народ!" Он собирался подойти и спросить у старика, кто
это о нем расспрашивал, но потом решил отказаться и быстро пошел обратно в
Торбу.
Пин сидел на своем мешке у порога. А Сэма не было. Фродо вошел в
темную дверь.
- Сэм! - позвал он. - Сэм, время!
- Иду, сэр! - воскликнул откуда-то издалека голос, а вскоре появился
и сам Сэм, вытирая рот. Он прощался с пивным бочонком в погребе.
- Все готово, Сэм? - спросил Фродо.
- Да, сэр.
Фродо закрыл круглую дверь и отдал ключ Сэму.
- Беги домой, Сэм! - сказал он. - Потом как можно быстрее пойдешь по
Роу и встретишься с нами у луговой калитки. Мы не пойдем ночью через
поселок. Слишком много ушей и глаз...
Сэм побежал изо всех сил.
- Вот и все! - сказал Фродо. Они надели на плечи мешки, взяли в руки
дорожные палки и обогнули западную сторону Торбы. - Прощай! - сказал
Фродо, глядя на темные окна. Он помахал рукой, затем повернулся и пошел
(следуя путем Бильбо, хотя он и не знал этого) вслед за Перегрином по
садовой тропе. Они перепрыгнули в низком месте через живую изгородь и
вышли в поле, утонув во тьме, как шум травы.
У подножия холма на его западной стороне они подошли к калитке,
открывающейся на узкую дорогу. Здесь они остановились и отрегулировали
лямки своих дорожных мешков. Вскоре появился и Сэм. Он шел торопливо и
тяжело дышал: тяжелый мешок лежал на его плечах, и на голове у него было
бесформенное фетровое ведро, которое он называл шляпой. В полутьме он
очень походил на гнома.
- Я уверен, ты отдал мне самые тяжелые вещи, - сказал Фродо. -
Сочувствую улиткам, которые носят свой дом на спине.
- Я могу взять себе больше, сэр. Мой мешок легкий, - ответил Сэм
упрямо и неправдиво.
- Нет, не нужно, Сэм! - сказал Пин. - Для него и так хорошо. У него
нет ничего, кроме того, что он сам приказал взять. Ничего, пройдется
немного и не почувствует веса.
- Пожалейте бедного старого хоббита! - засмеялся Фродо. - Я уверен,
что прежде чем мы доберемся до Бакленда, я буду тонок, как ивовая ветвь.
Подозреваю, что ты взял себе большую часть, Сэм, и на следующем привале я
пересмотрю наши мешки. - Он снова подобрал свою палку. - Ну, выступаем во
тьму, - сказал он, - и давайте пройдем несколько миль до ночлега.
Некоторое время они двигались по дороге на запад. Затем, оставив
дорогу, свернули в поле. Они шли друг за другом вдоль рядов живых
изгородей и по краям рощиц, и ночь смыкалась над ними. В своих темных
плащах они были невидимы, как будто все носили волшебные Кольца. Поскольку
все они были хоббиты и старались не шуметь, то они не производили ни
малейшего шума. Даже дикие звери в полях и лесах вряд ли заметили их.
Через некоторое время они по деревянному мостику перешли речку к
западу от Хоббитона. Речка представляла здесь собой всего лишь узкую
извивающуюся ленту, обрамленную полосой ив. Через милю или две к югу они
торопливо пересекли большую дорогу, ведущую к мосту через Брендивайн.
Теперь они находились в Укролье и, двигаясь на юго-восток, приближались к
стране зеленых холмов. Когда они начали взбираться на первые склоны, они
оглянулись и увидели далеко за собой мигание огоньков Хоббитона. Вскоре и
они исчезли во тьме. Фродо повернулся и прощально взмахнул рукой.
- Не знаю, увижу ли я их снова когда-нибудь, - спокойно сказал он.
Через три часа пути они остановились на отдых. Ночь была ясной,
холодной и звездной, но от лугов и ручьев поднимались похожие на дым
клочья тумана. Тонкоствольные березы, раскачиваясь от легкого ветерка над
их головами, образовывали черную сеть на фоне бледного неба. Они свели
весьма скромный (с точки зрения хоббитов) ужин и снова двинулись в путь.
Вскоре они вышли на узкую дорогу, которая петляла, поднимаясь и опускаясь,
и терялась впереди во тьме. Она вела к Вудхоллу, Стоку и Баклбери-Ферри.
Ответвляясь от главной дороги, она устремлялась к Буди-Энду, дикому уголку
Истфартинга.
Через некоторое время они оказались на раздвоенной тропе между
высокими деревьями, которые шумели во тьме сухой листвой. Было очень
темно. Вначале они разговаривали или напевали вместе вполголоса,
оказавшись далеко от любопытных ушей. Затем уж они шли в молчании, и Пин
начал отставать. Наконец, когда она начали взбираться на крутой склон, Пин
остановился и зевнул.
- Я так хочу спать, - сказал он, - что упаду прямо на дорогу. Вы
будете спать на ногах? Уже почти полночь.
- Я думал, тебе нравится шагать в темноте, - заметил Фродо. - Но
особенно торопиться некуда. Мерри ждет нас послезавтра днем, у нас
остается два дня. Остановимся в первом же подходящем месте.
- Ветер с запада, - сказал Сэм. - Если мы обогнем этот холм, то на
той стороне найдем защищенное уютное место, сэр. Там впереди есть сухая
пихта, если я не ошибаюсь...

В поход, беспечный пешеход,
Уйду, избыв печаль.
Спешит дорога от ворот
В неведомую даль,
Свивая тысячи путей
В один бурливый, как река.
Вот только плыть куда по ней,
Не знаю я пока...

- Похоже на стихи Бильбо, - заметил Пин. - Или это твое собственное?
Звучит не очень ободряюще.
- Не знаю, - сказал Фродо. - Пришло в голову: может, я их слышал
когда-то. Действительно, очень похоже на стихи Бильбо последних лет,
незадолго до его ухода. Он часто говорил, что существует лишь одна дорога,
что она похожа на большую реку, ее источники начинаются у каждой двери, а
каждая тропка - ее приток. "Опасное занятие, Фродо, выходить из своей
двери, - говорил он обычно. - Ты ступаешь на дорогу, и если не придержишь
ноги, то неизвестно куда придешь. Понимаешь ли ты, что каждая тропинка
может привести к Лихолесью или к Одинокой Горе, или в еще более далекие и
худшие места?" - Он часто говорил так, отправляясь на прогулки из
Торбы-на-Круче.
- Что ж, дорога не сможет нести меня дальше, по крайней мере, в
ближайший час, - заявил Пин, снимая лямки мешка. Остальные последовали его
примеру, усевшись на обочину и опустив ноги на дорогу. Передохнув немного,
они поели и еще отдохнули.
Солнце уже начало опускаться, когда они спустились с холма. До сих
пор на дороге они не встретили ни души. Дорога использовалась редко, так
как не была приспособлена для повозок, да и движение в этом лесном уголке
Удела было слабое. Уже около часа шли они по дороге, когда Сэм
остановился, прислушиваясь. Теперь они находились на ровной местности. И
дорога после множества изгибов прямо простиралась по травянистой равнине,
усеянной высокими деревьями - предвестниками леса.
- За нами по дороге едет лошадь или пони, - сказал Сэм.
Они оглянулись, но поворот дороги мешал им видеть далеко назад.
- Может, это Гэндальф догоняет нас, - предположил Фродо: но, даже
произнеся эти слова, он чувствовал, что это не так, он почувствовал
внезапное желание спрятаться от всадника, настигавшего их.
- Может, это и слишком, - извиняющимся шепотом сказал он, - но я не
хочу, чтобы меня видели на дороге. Я устал от вопросов, пересудов. А если
это Гэндальф, - добавил он, подумав, - мы устроим ему сюрприз, отплатив за
опоздание. Давайте спрячемся!
Они быстро побежали налево и спустились в небольшое углубление
недалеко от дороги. Здесь они легли плашмя. Фродо несколько секунд
колебался: любопытство боролось в нем с желанием спрятаться. Звуки копыт
приближались. Он как раз вовремя спрятался в высокой траве у подножия
дерева, тень от которого падала на дорогу. Приподняв голову, он с
любопытством взглянул в щель между корнями деревьев.
Из-за поворота вышла черная лошадь, не пони, на каких обычно ездили
хоббиты, а настоящая большая лошадь: на ней сидел большой человек, одетый
в длинный черный плащ с капюшоном: из под плаща видны были только сапоги
со стременами. Лицо его было закрыто тенью и невидимо.
Когда он оказался рядом с деревом, за которым прятался Фродо, лошадь
остановилась. Всадник продолжал сидеть неподвижно, наклонив голову, как бы
прислушиваясь. Из-под капюшона донеслись фыркающие звуки. Он как будто
старался уловить запах, голова его начала поворачиваться справа налево.
Внезапный ужас охватил Фродо, и он подумал о своем Кольце. Он не
осмеливался вздохнуть, однако желание достать Кольцо из кармана было таким
сильным, что он начал медленно двигать рукой. Он чувствовал, что
достаточно просунуть палец в Кольцо, и он будет в безопасности. Совет
Гэндальфа казался нелепым, Бильбо ведь использовал Кольцо. "А я все еще в
Уделе, - подумал Фродо, когда пальцы его коснулись цепи, на которой висело
Кольцо. В этот момент всадник выпрямился и натянул поводья. Лошадь
двинулась вперед, вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее.
Фродо глядел вслед всаднику, пока тот не исчез вдали. Ему показалось,
что прежде чем исчезнуть из виду, лошадь повернула направо к группе
деревьев. Впрочем, он не был в этом уверен.
"Очень странно и тревожно, - подумал Фродо, подходя к товарищам. Пин
и Сэм продолжали лежать в траве и ничего не видели, поэтому Фродо описал
всадника и его странное поведение.
- Не могу сказать почему, но уверен, что он выглядывал или вынюхивал
меня: и еще я уверен, что очень не хочу, чтобы он меня нашел. Ничего
подобного в Уделе раньше не было.
- Но что общего имеет с нами этот всадник из высокого народа? -
спросил Пин. - Что он делает в этой части Удела?
- Люди здесь встречаются, - сказал Фродо и добавил. - В южном Уделе у
жителей даже бывали с ними неприятности. Но я не слышал ни о ком похожем
на этого всадника... Интересно, откуда он явился.
- Прошу прощения, - внезапно сказал Сэм, - но я знаю, откуда он. Из
Хоббитона, если только нет других Черных Всадников. И я знаю, куда он
направляется.
- Что ты имеешь в виду? - резко обернулся Фродо, удивленно глядя на
Сэма. - И почему ты молчал до сих пор?
- Я только теперь вспомнил, сэр. Вот как это было: когда я вчера
отправился к нашей норе с ключом, отец увидел меня и говорит: "Привет,
Сэм! Я думал, что вы отправились с мастером Фродо утром. Странный
незнакомец спрашивал о мастере Торбинсе из Торбы-На-Круче. Он только что
ушел. Я послал его в Баклбери. Он мне не понравился. Он очень разозлился,
когда я сказал ему, что мастер Торбинс покинул свой старый дом. Свистнул
на меня. Я даже задрожал". "Кто он такой?" - спросил я. "Не знаю его, -
ответил он, - но он не хоббит. Он высокий и черный, он наклонялся, говоря
со мной. Я думаю он из высокого народа. Говорил с акцентом."
Я не мог дальше оставаться, сэр - вы меня ждали. Да и я не обратил на
этот случай внимания. Старик не молод, он теперь подслеповат, а когда
незнакомец пришел на холм, было уже темно. Может, отец ошибся.
- Нет, он не ошибся, - сказал Фродо. - Я слышал его разговор с
незнакомцем, который расспрашивал обо мне, я уже чуть не подошел, чтобы
спросить, кто это. Хорошо, если бы ты сказал мне раньше. Нам следовало
быть осторожнее на дороге.
- Но, может быть, между этим всадником и незнакомцем старика нет
никакой связи, - сказал Пин. - Вы оставили Хоббитон в тайне, и я не
представляю себе, как он мог последовать за нами.
- А как насчет принюхивания незнакомца, сэр? - спросил Сэм. - И
старик говорил, что парень был черный.
- Хотел бы я дождаться Гэндальфа, - пробормотал Фродо. - Но, может
быть, это было бы только к лучшему.
- Значит ты что-то знаешь об этом всаднике? - спросил Пин, вздрогнув
от последних слов Фродо.
- Догадываюсь, - ответил Фродо.
- Отлично, кузен Фродо! Можешь держать свой секрет при себе, если
хочешь казаться загадочным. Однако что мы будем делать? Я хотел бы
перекусить, но думаю, что лучше уйти отсюда. Этот разговор о
принюхивающихся всадниках с невидимыми лицами мне не нравится.
- Да, я тоже считаю, что отсюда нужно уходить, - сказал Фродо, - но
не по дороге, на тот случай, если всадник вернется или за ним едет другой.
Нам придется сегодня совершить немалый переход. Бакленд все еще во многих
милях.
Когда они вновь двинулись в путь, длинные тени деревьев уже лежали на
траве. Теперь они шли по каменной гряде слева от дороги и, как было
возможно, прятались от случайного наблюдателя. Но это мешало им. Трава
была густой, почва - неровной и кочковатой, а деревья в рощах становились
все толще.
Солнце за их спинами покраснело над холмами, и приблизился вечер,
прежде чем они вновь вышли на дорогу в конце длинной ровной полосы,
тянувшейся на несколько миль. В этом месте дорога отклонялась влево и
опускалась в равнины Джейла, извиваясь, проходила через лес древних дубов
по направлению к востоку.
- Вот наша дорога, - сказал Фродо.
Вскоре после выхода на дорогу они подошли к огромному древесному
стволу. Дерево было еще живо, и на маленьких ветвях, выросших из ствола,
зеленели листья. Но в стволе было дупло, в которое вела широкая щель, с
противоположной стороны от дороги. Хоббиты вошли в дупло и сели там на
слой опавших листьев и полусгнившего дерева. Они отдохнули и немного
поели, тихонько разговаривая и время от времени прислушиваясь.
Уже спустились сумерки, когда они вновь выбрались на дорогу. Западный
ветер шумел в ветвях, листья шелестели. Скоро стало быстро темнеть. Над
деревьями на темнеющей восточной части небосклона взошла звезда. Хоббиты
шли в ногу рядом друг с другом, чтобы сохранить бодрость. Спустя некоторое
время, когда на небе появилось много звезд, беспокойство оставило их, и
они больше не прислушивались к стуку копыт. Они начали негромко напевать,
как это делают все хоббиты во время ходьбы, особенно когда они
приближаются к месту ночлега. Большинство хоббитов в это время напевают
песни ужина и песни сна, но эти пели песню ходьбы. Слова сочинил Бильбо
Торбинс, а мотив был стар, как холмы. Бильбо научил этой песне Фродо,
когда они бродили по полям и лесам Удела и разговаривали о приключении.
Слова такие:

Еще не выстыл сонный дом,
Еще камин пылает в нем,
А мы торопимся уйти
И, может, встретим на пути

Невиданные никогда
Селенья, горы, города.
Пусть травы дремлют до утра -
Нам на рассвете в путь пора!
Зовут на отдых вечера -
Не зазовут: не та пора!

Поляна, холм, усадьба, сад
Безмолвно ускользнут назад:
Нам только б на часок прилечь,
И дальше в путь, до новых встреч!

Быть может, нас в походе ждет
Подземный путь, волшебный взлет -
Сегодня мимо мы пройдем,
Но завтра снова их найдем,
Чтоб облететь весь мир земной
Вдогон за солнцем и луной!

Наш дом уснул, но мир не ждет -
Зовет дорога нас вперед:
Пока не выцвела луна,
Нам тьма ночная не страшна!

Но мир уснул, и ждет нас дом,
Вернемся и камин зажжем:
Туман и мгла, и мрак, и ночь
Уходят прочь, уходят прочь!..
Светло, и ужин на столе -
Заслуженный уют в тепле.

И кончилась песня.
- Приют в дупле! Приют в дупле! - переиначил Пин.
- Тш! - сказал Фродо. - Кажется, я опять слышу стук копыт.
Они резко остановились и тихо стояли прислушиваясь. На дороге
послышался стук копыт, доносившийся откуда-то сзади. Он приближался
медленно, но был слышен вполне отчетливо. Они быстро отошли с дороги и
отбежали в густую тень дубов.
- Не уходите слишком далеко! - прошептал Фродо. - Нас не должны
видеть, но я хочу знать, кто это. Может, другой Черный Всадник.
- Хорошо! - сказал Пин. - Но не забудь о принюхивании.
Звук копыт стал ближе. У хоббитов не было времени искать более
подходящее убежище, чем тень деревьев: Сэм и Пин съежились за большим
деревом, а Фродо ближе подполз к дороге на несколько ярдом ближе. Дорога
была едва видна во тьме - бледная серая полоса среди деревьев. Звезды
густо усеяли небосвод, но луны не было.
Звук копыт прекратился. Присмотревшись, Фродо увидел какое-то темное
пятно, пересекавшее светлое белое полотно дороги между двумя деревьями, а
затем остановившееся. Тень остановилась у того места, где они свернули с
дороги, и начала раскачиваться из стороны в сторону. Послышались фыркающие
звуки. Тень наклонилась и начала подкрадываться.
Вновь желание надеть Кольцо охватило Фродо: на этот раз оно было
сильней, чем раньше. Не успев сообразить, что он делает, он почувствовал,
что его рука опустилась в карман. Но в этот момент донеслись звуки
напоминавшие сдержанный смех и пение. Чистые голоса звучали в пронизанном
светом воздухе. Черная тень выпрямилась и отступила. Она взобралась на
черную лошадь и исчезла во тьме Фродо перевел дыхание.
- Эльфы! - хриплым шепотом воскликнул Сэм. - Эльфы, сэр!
Он пробил бы дерево и устремился бы за незнакомцем, если бы его не
удержали за одежду.
- Да, это эльфы, - сказал Фродо. - Их изредка можно встретить в
Вуди-Энде. Они не живут в Уделе, но проходят через него весной и осенью,
когда уходят из своей земли за башенными холмами. Я им благодарен за это!
Вы не видели, но Черный Всадник остановился и начал подбираться к нам,
когда зазвучала их песня. Услышав голоса, он ушел.
- А можно взглянуть на эльфов? - спросил Сэм, слишком возбужденный,
чтобы беспокоиться о каком-то всаднике.
- Слушай! Они приближаются, - сказал Фродо. - Нам нужно только
подождать.
Пение звучало ближе. Над всеми поднимался один чистый голос. Он пел
песню на волшебном языке эльфов. Фродо лишь немного знал этот язык, а
остальные не понимали ничего. Но мелодия, казалось, напевала их слова,
смутно понятные. Вот эта песня, как ее услышал Фродо:

Зарница всенощной зари
За дальними морями,
Надеждой вечною гори
Над нашими горами!

О Элберет! Гилтониэль!
Надежды свет далекий!
От наших сумрачных земель
Поклон тебе глубокий!

Ты злую мглу превозмогла
На черном небосклоне
И звезды ясные зажгла
В своей ночной короне.

Гилтониэль! О Элберет!
Сиянье в синем храме!
Мы помним твой предвечный свет
За дальними морями!

- Это высокие эльфы! Они пронесли имя Элберет! - воскликнул в
изумлении Фродо. - Редко приходилось встречать этот далекий народ в Уделе.
Их мало осталось в Средиземье, к востоку от великого моря. Удивительный
случай!
Хоббиты сидели в тени у дороги. Эльфы спускались вдоль дороги в
долину. Они проходили медленно, и хоббиты видели звездный свет, блестевший
на их волосах и в глазах. У эльфов не было с собой огней, но от них падало
какое-то слабое сияние, похожее на лунный свет. Теперь они молчали и когда
они прошли, последний эльф повернулся, взглянул на хоббитов и засмеялся.
- Привет, Фродо! - воскликнул он. - Как поздно вы гуляете. А может,
вы заблудились? - Он позвал остальных, и все эльфы остановились и начали
разглядывать хоббитов.
- Удивительно! - говорили они. - Три хоббита в лесу ночью! Со времен
ухода Бильбо мы не видели ничего подобного. Что бы это значило?
- Это значит, волшебный народ, - ответил Фродо, - что мы идем тем же
путем, что и вы. Я люблю бродить при свете звезд. Мы приветствуем ваше
общество.
- Никакое общество нам не нужно, а хоббиты такие глупые, - смеялись
эльфы. - И откуда вы знаете, что мы идем тем же путем, что и вы? Ведь вы
не знаете, куда мы идем.
- А откуда вы знаете, как меня зовут? - В свою очередь спросил Фродо.
- Мы многое знаем, - отвечали они. - Мы часто видели вас вместе с
Бильбо, хотя вы и не замечали, может быть, нас.
- Кто вы и кто ваш вождь? - спросил Фродо.
- Я Гилдор, - ответил их предводитель, тот самый эльф, который первым
приветствовал Фродо. - Гилдор Ингларион из дома Финрода. Большинство наших
родичей давно уже ушло, а мы только сейчас тронулись к Великому Морю. Но
некоторые наши родичи все еще живут в Уделе в Ривенделле. А теперь, Фродо,
расскажите нам, что вы тут делаете. Потому что мы видим, что вы чего-то
боитесь.
- О, мудрый народ! - прервал говорившего Пин. - Расскажите нам о
Черных Всадниках.
- Черные Всадники? - переспросили они шепотом. - Почему вы
спрашиваете о Черных Всадниках?
- Потому что два Черных Всадника догоняли нас сегодня. А может это
был один и тот же, - сказал Пин. - Совсем недавно он проехал мимо.
Эльфы ответили не сразу, а тихонько заговорили между собой о чем-то
на своем языке. Наконец Гилдор повернулся к хоббитам.
- Не будем говорить о них здесь, - сказал он. - Мы думаем, вам лучше
пойти сейчас с нами. Это не в нашем обычае, но мы возьмем вас с собой,
если хотите.
- О, волшебный народ! Это превосходит мои надежды, - отвечал Пин. Сэм
лишился дара речи.
- Благодарю вас, Гилдор Ингларион, - с поклоном сказал Фродо. - Элия
сийла луммен оментиельво, звезда сияет в час нашей встречи, - добавил он
на языке высоких эльфов.
- Осторожнее, друзья! - воскликнул Гилдор со смехом. - Не говорите о
тайнах. Он знает древний язык. Бильбо был хорошим учителем. Привет, друг
эльфов! - сказал он, кланяясь Фродо. - Присоединяйтесь к нам со своими
друзьями. Вам лучше идти в середине, чтобы не заблудиться. Вы можете
устать до того, как мы остановимся.
- Куда вы идете? - спросил Фродо.
- Сегодня ночью мы идем в леса на холмах над Вудхоллом. Туда еще
несколько миль, но в конце вы отдохнете, а завтра вам будет путь короче.
Они шли в тишине, как тени, потому что эльфы, даже лучше, чем
хоббиты, умеют ходить беззвучно, если хотят. Пин вскоре захотел спать и
запинался на ходу, но всякий раз высокий эльф подхватывал его, не давая
упасть. Сэм шел рядом с Фродо, с полуиспуганными, полуудивленными глазами.
Лес с обеих сторон становился чаще, деревья были моложе, и по мере
того, как дорога спускалась в долину, появилось все больше кустов орешника
на склонах с обеих сторон. Наконец эльфы свернули в сторону от тропы.
Справа открывалась почти незаметная зеленая аллея. По этой извивающейся
аллее они дошли почти до вершины холма, стоявшего в нижней части речной
долины. Неожиданно они вышли из тени деревьев, и перед ними открылась
поросшая травой поляна, серая в ночи. С трех сторон деревья отступили, но
на востоке почва круто опускалась, а на склоне видны были вершины
деревьев. Внизу при свете звезд лежала тусклая и плоская равнина. Где-то
вдали мерцали огоньки поселка Вудхолл.
Эльфы уселись на траву и тихонько заговорили друг с другом: казалось,
они не замечали хоббитов. Фродо и его товарищи завернулись в плащи и
одеяла, и ими овладела дремота. Ночь сгущалась и огоньки в поселке
погасли. Пин тотчас же уснул, положив голову на кочку.
Высоко на востоке висел Риммират, а над туманной дымкой поднимался
красный Бергил, как пылающий уголь. Затем ветерок унес туман, как занавес,
и на краю пояса поднялся сверкающий мечник со своим сверкающим поясом.
Эльфы запели. Под деревьями загорелся костер.
- Идемте! - окликнули эльфы хоббитов. - Идемте! Время танцев и
веселья!